Работа над ошибками
Шрифт:
— Отвечу по порядку, Айн… — медленно произнесла Ангелика. — Я ждала здесь тебя, сукин ты сын, пока ты закончишь договариваться со своим дружком из «Америки».
Айн открыл было рот, чтобы выразить возмущение, но Ангелика выставила вперед тонкий указательный палец:
— Заткнись и слушай. Я еще не закончила. Итак, мое поздравление… Оно по поводу успешных переговоров с тем типом, в том идиотском баре с идиотским названием, о твоем будущем трудоустройстве…
При этих ее словах один из офицеров включил на портативном терминале запись их с Базом
— А оказалась я здесь сразу после того как ты, дружок, трахнув в очередной раз, как ты наверно полагаешь, жену одного из своих подчиненных, побежал продаваться…
При эти словах Ангелики, Айн обратился (уже не так уверенно) к стоявшей в стороне и смотревшей в окно на огни материка любовницы:
— Элис? Чего ты молчишь? Что здесь, черт возьми, делают все эти люди?
— Офицер Рахиль, Айн, — обернувшись, ответила «Элис». — Корпоративная полиция. Личный номер тебе знать необязательно… — сказала она и с нескрываемым презрением добавила: — Ты попался, Айн.
ГЛАВА 2
Агар
год 2689 от Посещения Учителя, по скрытому календарю Святой Церкви
год 50-й правления Его Святости Аиб-Ваала, Патриарха и Императора Агара (летоисчисление агарян)
Арбигост — архипатрит Красного Братства, назначенный инспектором лично Его высокопреосвященством отцом генерал-архипатритом Абримелехом, направлялся с инспекцией на космодром Шагар-Кхарад в Проклятых землях, лежавших к северу от провинции Арзебар.
Инспекция была согласована на высшем уровне и официально имела формальный характер. Первоархипатрит Шедареган — этот выскочка и интриган! — был оповещен о проверке и не возражал. Шедареган, как о том стало известно Арбигосту со слов Абримелеха, лишь напомнил генерал-архипатриту об особой секретности объекта и просил привлечь для этого дела людей самых надежных, на что и получил все заверения генерал-архипатрита.
Да, конечно же, Его высокопреосвященство поручил это ответственное задание самому надежному из своих подчиненных — ему — Арбигосту.
Флайер летел низко над горным хребтом, удаляясь вглубь Проклятых земель. Серые тучи все настойчивее напирали с севера широким фронтом. Местами они полностью скрывали вершины старых изъеденных временем Волчьих гор. Час назад Первый пилот, из-за сильной облачности, снизил скорость и высоту, передав управление машиной автопилоту, и флайер перешел на бреющий полет. Пилотировать флайер вручную, равно как и пытаться поднять машину сквозь толщу свинцово-черных кучевых облаков в таких условиях было бы гарантированным самоубийством. Первый пилот действовал согласно правилам и инструкциям и в происшедшем вскоре не было его вины.
Впереди, в двух сотнях метров, летел первый «Жнец» — головной флайер кортежа охраны, — пилот не видел его глазами, но знал о его точном нахождении благодаря радару, — еще два флайера, каждый в сотне метров от охраняемой машины, держали дистанцию сзади, образуя вместе
Погодные условия не мешали еле-еле ползущим «Жнецам» контролировать каждый метр пространства внутри треугольника и за его пределами: их эхолокаторы и тепловизоры охватывали радиус в полкилометра и, таким образом, машина архипатрита находилась под тройной защитой их лучевого и кинетического оружия.
Лучевое оружие при таком плотном тумане было малоэффективным, но скорострельные кинетические пушки «Жнецов», автоматически наводившиеся на каждое способное укрыть человека ущелье или грот, с лихвой компенсировали этот недостаток. Установленные на флайерах разнокалиберные пулеметы были всегда готовы в доли секунды поразить цель, будь то человек, машина или мелкое животное. Пулеметам никакой туман не был помехой.
Арбигост сидел откинувшись на удобном кожаном диване в комфортном салоне флайера, носившего пафосное название «Повелитель боли и наслаждения».
Нижняя кромка окна, полностью непрозрачного снаружи, и лишь слегка приглушавшего свет изнутри салона, поднималась от уровня подлокотников диванов и кресел вверх к довольно низкому, не требующему, впрочем, наклоняться, потолку; окно тянулось вдоль борта машины от перегородки, отделявшей салон от кабины пилотов, до перегородки, за которой находился багажный отсек, расположенный в хвостовой части флайера. Архипатрит поглядывал в окно на проносившиеся за бортом снежные вихри и потягивал через трубку легкий коктейль из высокого бокала, который держал одной рукой, в то время как другая его рука лежала на голове ублажавшей молоденькой девушки. Впереди было еще не менее полутора часов полета, и священник коротал время способом, который всегда предпочитал всем прочим доступным ему развлечениям.
В отличие от Его высокопреосвященства, предпочитавшего молоденьких мальчиков, Арбигост любил исключительно девушек, и непременно самого юного возраста. Скорее даже — девочек. В этом их вкусы с первосвященником были схожи.
Парелиат, — так звали девушку, была куплена архипатритом как рабыня. Ею она в сущности и оставалась, хотя и называлась теперь «служанкой». Уже почти год она сопровождала Арбигоста во всех полетах и поездках и жила с ним в его усадьбе на берегу Средиземного моря, где к услугам юной девушки были все доступные на территории поместья блага (кроме личной свободы).
Он обещал девушке подарить свободу к ее совершеннолетию и выдать ее замуж за приличного господина, но все чаще Арбигост ловил себя на мысли о том, что привязался Парелиат и не желает отпускать девушку от себя. Мысль о ее будущем замужестве, о том, что кто-то другой когда-нибудь окажется на его месте — станет прикасаться к ней, а она станет ублажать его, как раньше ублажала Арбигоста — была ему глубоко противна.
Голова девушки монотонно поднималась вверх и опускалась вниз, ее шелковистые волосы при этом приятно щекотали одряхлевшее, тучное тело священника, а его мысли обволакивал приятный туман, который, подобно скрывавшему горные пики за окном туману, скрыл архипатрита от проклятущей суеты, которая в последние годы все больше и больше утомляла и раздражала его.