Работа над ошибками
Шрифт:
– Что ж, продолжайте. Расскажите мне о том, что суд над вами не был беспристрастным. Факт, однако, остается фактом: вы находились с Бритт Стрэнд в ночь ее гибели. Она водила вас за нос, выдавая себя за шведку, проживающую в английской семье с целью изучения языка. На самом деле Бритт Стрэнд приехала в Англию много лет назад, а язык знала практически в совершенстве, что давало ей возможность зарабатывать на жизнь журналистикой. Она обвела вас вокруг пальца, как ребенка. Собирая информацию, сумела добраться до ваших файлов, читала вашу электронную переписку, раздобыла фотокопии заявлений о зачислении на курсы,
– Но я ее не убивал!
– Мы с вами оба знаем, что вы не раз применяли физическое насилие по отношению к женщинам, – напомнил Даймонд. – К своей бывшей подружке, к жене. И если суд истолковал это как улику против вас…
– Вы же прекрасно понимаете – это было истолковано как улика, потому что вы, зная об этих обстоятельствах, работающих на вашу версию, сообщили о них присяжным.
– Да. У меня имелось еще одно преимущество перед жюри присяжных. Я лично осматривал труп и видел травмы, которые вы нанесли жертве – то есть, простите, какие нанес жертве преступник. В данном случае речь не шла о хладнокровном убийстве. Оно было совершено в приступе ярости. Тело находилось в ужасном состоянии, Джон.
Маунтджой поднял голову и посмотрел на небо. Над Батом пролетал небольшой самолет, но он находился слишком далеко, чтобы с него могло вестись наблюдение. Он посмотрел Даймонду в лицо.
– Значит, вы отказываетесь проанализировать материалы дела еще раз?
– Почему вы обратились ко мне? – поинтересовался Питер. – Мне кажется, я последний человек, которого вам следовало бы просить об этом.
– Вы не правы, – твердо возразил Маунтджой. – Вы занимались расследованием моего дела. Через ваши руки прошли все документы, в том числе протоколы допросов. У вас должен был остаться список подозреваемых.
– Какой список? Подозреваемый был только один – вы.
– Вы просто зациклились на мне и не искали никого другого.
Даймонд вздохнул:
– Помните, сколько времени потребовалось присяжным, чтобы вынести вердикт? Десять минут? Пятнадцать?
– Если кто-то и может найти настоящего убийцу, то только вы.
– Вы просите меня не только пересмотреть мои выводы и доказать вашу невиновность, но и повесить преступление на кого-то еще?
– Найти настоящего убийцу – единственный способ добиться отмены моего приговора.
– Вы самый большой оптимист, которого я когда-либо встречал, – сказал Даймонд, будучи не в силах сдержать улыбку. – Вы хоть понимаете, что это значит для меня – взяться доказывать, что все мои выводы, сделанные в 1990 году, ошибочны?
– Но вы же честный человек. Иначе я бы к вам не обратился, – произнес Маунтджой.
– Вы можете предоставить в мое распоряжение какую-то новую улику или улики, способные изменить мое мнение, касающееся дела четырехлетней давности?
– Нет. Но вы должны что-нибудь накопать. Как я мог раздобыть какие-то новые улики, сидя в камере тюрьмы Олбани? Но кто-то же убил ту женщину. И преступник до сих пор на свободе. Наверное, он очень собой доволен и посмеивается над вами. Вас это не задевает?
Даймонд ничего не ответил. Выждав немного, Маунтджой продолжил:
– Наверное, этот тип ненавидел ее – если только он
– В свое время мы отработали данные версии, – заявил Даймонд.
– Да, но, поскольку подозреваемым был я, вы сделали это без излишнего рвения. Будь я проклят, так оно и было.
Оба замолчали. В тишине стало отчетливо слышно журчание ручья, прокладывавшего себе путь по каменистому руслу. Маунтджой, по мнению Питера, не представил никаких серьезных аргументов в поддержку своей позиции. Единственное, что свидетельствовало в его пользу, было то, что он действительно преодолел множество трудностей, чтобы добиться встречи с Даймондом, человеком, который отправил его в тюрьму. Любой другой беглый заключенный на его месте постарался бы залечь на дно и никак себя не обнаруживать.
Однако в руках Маунтджоя находилась заложница – молодая девушка. Это означало, что Даймонд должен пойти на уступки.
– А если я еще раз изучу материалы дела, как вы просите, и в итоге все равно приду к выводу, что убийца – вы?
– Это будет означать, что вы как професионал ни на что не годитесь, – усмехнулся Маунтджой.
– Как долго вы рассчитываете оставаться на свободе? Ведь розыск мы в любом случае не прекратим.
– Ничего, с этой проблемой я как-нибудь справлюсь.
– С девушкой-заложницей? Кстати, то, что вы удерживаете ее, – преступление.
– Перестаньте говорить ерунду. Мне нужно, чтобы вы действовали, Даймонд. Будет лучше, если, когда мы встретимся в следующий раз, вы сообщите мне, что добились хоть каких-то успехов. А то я, знаете ли, на взводе.
– Каким образом я смогу войти с вами в контакт?
– Я сам вас разыщу. – Маунтджой подвел мотоцикл вплотную к Даймонду. – Я прожил в Бате больше времени, чем вы. Мне известны здесь все ходы и выходы. Так что девчонку никто не найдет. Во всяком случае, до того, как вы сделаете то, о чем я прошу. Ну, а теперь махните мне рукой на прощание.
Маунтджой надел шлем и пнул стартер. Мотоцикл взревел и помчался в сторону Бата.
Глава 7
Никто из полицейского начальства не произнес в адрес Даймонда ни слова благодарности.
– Вам удалось что-нибудь выяснить о моей дочери? Мне кажется, именно это было вашей основной задачей, – грубовато произнес Тотт.
Судя по всему, он больше не считал нужным быть вежливым и предупредительным – ведь согласие Питера на сотрудничество уже было получено. Урвав несколько часов сна, начальник полиции Бата стал прежним Тоттом – желчным и придирчивым.
– Вообще-то я думал, что моей задачей было выяснить, каковы требования Маунтджоя.
– А меня они нисколько не интересуют, – мгновенно отозвался Фарр-Джонс. – Этого типа осудили совершенно справедливо. Не можем же мы пересматривать дело только потому, что ему не нравится находиться в тюрьме.
– Мы упустили великолепную возможность схватить его, – добавил инспектор Уоррилоу. – Даймонд не сообщил нам ничего важного – за исключением того, что у Маунтджоя теперь есть мотоцикл.
– И соответствующая экипировка, – добавил Джон Уигфулл, находившийся в другом конце комнаты. – Интересно, где он ее раздобыл?