Рабство Кольца
Шрифт:
Я стоял дальше всех от него, и мне повезло. Ну, относительно повезло, ведь пришлось отпрыгнуть прямо в помещение с врагами.
Кент меня уже не слышал, потому как превратился уже в ледяную глыбу, отдалённо напоминающую человека. И от него по лестнице, по стенам и уже даже по потолку шли разводы инея, а следом наплывы льда.
Вся моя группа, и даже Фонза… Все, кто касались стен и стояли на лестнице, оказались в плену льда. Иней сразу пошёл по их телам, сковывая в ледяную ловушку и превращая в статуи.
Львица Блонди, которая прижималась к лестнице всем телом в позе охотника за добычей, не успела отпрыгнуть, и все её лапы разом вмёрзли. Она рыкнула, и львиная морда исчезла за коркой льда.
— Горло бы не застудить, — вздохнул Лекарь за секунду до того, как застыл навечно.
— Гера, вот, — Фонза только успела вытащить свиток воскрешения, и протянула вперёд.
Ледяная корка прозрачным капюшоном накинулась ей на голову, волной прошлась по выпрямленной руке, и Женя застыла — только свиток остался торчать из ледяного кулачка.
Пусть не так уже быстро, но лёд всё ещё наплывал по полу, и мне пришлось отступить ещё на пару шагов. В спину упёрлось что-то острое…
— Абыр, абыр, — прозвучало за спиной.
Я осознал, что на меня смотрят шесть пар глаз. Среди которых пять светились жёлтым цветом.
Орки стояли полуголые, поигрывая потными буграми мышц, и скалили зубы, в их руках покачивались топоры и клинки. Шезлонги оказались перевёрнуты, но вот напитки они поставили аккуратно.
Один из зеленокожих качков как раз и стоял за моей спиной, упирая в меня острую секиру. Если б не было на мне новой броньки, проколол бы лопатку.
— Какая это всё-таки удача, — Оркос просто распростёр руки, будто собирался обнять меня, как старого друга.
Он обходил большую чашу, счастливо щурясь от яркого света.
— Крошки батонские, — Вайт тоже улыбался, — А я-то думал, это девки там сверху буянят.
Я не удержался:
— Это ж ваши жёны, гномов!
Вайт поморщился:
— Вот давай без этих нотаций. Это другим, может, они по нраву. Раз в год неотразимые, а в остальное время чучундры!
Оркос повернулся, сочувствующе покачал головой:
— Ну, дружище, скоро всё это закончится.
— Некоторые и почаще сюда спускаются, — с отвращением добавил Вайт, — Наберут выпивки, и…
Он сжал свою бороду, стал мять её.
— А всё из-за этого, — Вайт ткнул пальцем в сторону чаши с сияющим осколком.
Кусочек, парящий в воздухе, был мизерным. Как будто и вправду это не метеорит, а тот самый «осколок кольца».
— Это проклятие всех рас! — заворчал Вайт, — Ты думаешь, я злой, да? Думаешь, просто душу властелину продал? Не-е-е-ет! Я не хочу только с эльфийками развлекаться.
Он стал теребить бороду ещё нервнее, будто разговор
— Свобода, независимость! Да в тупиковую жилу это всё!!! Вот придёт «властелин той стороны», снимет проклятье, и всё будет нормально. Дворфич бьётся, он всё думает, что гномы справятся. Сколько уже тысяч лет так живём?
Он потряс кулаком в сторону каменной чаши с осколком.
— Вернём кольцо! Только хозяин артефакта может что-то изменить…
— Властелин уничтожит этот мир, — со злостью сказал я.
— А мне-то что до этого мира? — Вайт зарычал, — Вернёмся в свой!
— Другие расы могли бы вам помочь, — неуверенно начал я.
— Другие расы?! — Вайт даже округлил глаза, и переглянулся с Оркосом.
Тот тоже покачал головой, и горько усмехнулся.
— Ты реально думаешь, у других рас лучше обстоят дела? — Вайт жалобно сморщился, — А ты видел у дриад мужиков? А у орков баб?
— Но эльфы…
— Сиськи класс, абыр, — ощерились орки, заулыбались, — Чем темней ушастая, тем более сисястая!
Они закивали, хлопая друг другу краба, и Оркос опять покачал головой. Любое проявление тупости его бойцов раздражало его.
— Ты детей у них видел, какими они растут? — спросил Вайт.
Я молчал, потому что мне нечего было ответить. Ни Селена Лор, ни учебники в библиотеке не раскрывали такой страшной тайны.
Гном, расправив плечи, сказал:
— Каждая раса получила своё проклятие. И не тебе, крошка батонская, пытаться меня воспитывать.
Он отошёл от угла, стал тыкать пальцем в осколок.
— Вот откуда все беды, будь проклят этот Гимли!
Я хотел спросить его про людей, но застыл, открыв рот. В открывшемся углу копошилось что-то… ужасное.
У меня побежали мурашки несмотря на то, что здесь было жарковато. Правда, кондиционер от не последнего человека в Батоне всё же сделал здесь атмосферу гораздо сноснее.
В углу словно тьма поселилась, и она шевелила длинными чёрными щупальцами. Приглядевшись, я понял, что там что-то вроде чернющего осьминога, только этих самых ног у него было гораздо больше.
Копошились не только щупальца, но ещё и множество усиков. И всё это двигалось, ворочалось, тянулось в комнату. Вот длинный усик пополз следом за Вайтом, но тот отмахнулся, шлёпнув по нему ладонью и отскочил.
— Ух, зараза, — он стал потирать руку и дуть на неё, будто обжёг.
Я уже знал, что это. Земледелец во мне взвыл, предупреждая, что собирать семена у Чёрного Лотоса крайне глупая затея.
Из проёма на лестницу, где застыла моя группа, в помещение вдруг дохнуло прохладой, и чёрное сплетение щупальцев схлопнулось и исчезло. Оказалось, что в углу была приличных размеров дыра — на четвереньках вполне можно было пролезть.