Рабство Кольца
Шрифт:
Обе новости меня удивили. И кровь игрока, и то, что Кент чует моим носом.
«Так», — произнёс я, — «Лекарь, а ты тоже можешь пользоваться моими чувствами?»
Сам я при этом отлично видел глазами Толи, наблюдая клыкастую рожу орка перед ним — обездвиженного Лекаря тащили на нужную позицию.
«Знаешь, у меня сейчас не самая лучшая ситуация», — проворчал Толя, — «Но я прекрасно вижу твоими глазами».
У меня от радости забилось сердце, и Лекарь недовольно заворчал:
«Да, и твоё сердцебиение
«А ноты?» — волнуясь, спросил я, — «Ноты слышишь?»
«Ноты?!»
Сбиваясь, я всё же передал Толе мысленный пакет с объяснением. Что есть семь гимнов, магию которых «властелин» запаковал в Кольцо, и раскидал по осколкам в виде нот.
И что Чекан составил Песню Небытия из этих нот. Моя тётя, обнулив меня в детстве, этой песни не обнаружила, но теперь я прикоснулся к осколку, и она должна была проявиться. Где-то внутри…
В этот момент показалось, что притихли мысли у всех в головах. Никто не хотел мешать Лекарю прислушиваться.
«Так, а ведь…» — задумчиво протянул Лекарь, — «Да, что-то слышу. Погоди, надо сосредоточиться, не особо понимаю…»
Я старательно сдерживал себя, чтоб от радости не сбить настрой. Тут послышался шёпот Фонзы:
«Гера, знаешь, что говорят руны на вратах?»
«Что?» — не удержался я.
«Я плохо разобрала, но там написано что-то про… сейчас… раса-хранитель… э-э-э… врата, а ключи… э-э-э… раздал Гимли».
«Так, народ, думаем, думаем», — торопливо пробормотал я, — «Что это значит?»
«Я так полагаю», — продолжила Фонза, — «Что раз осколок кольца был у гномов, это они раса-хранитель? Только они могут открыть?»
«Тогда получается… что у этого Оркоса ничего не получится?»
Моя улыбка растянулась до ушей. Орки как раз закончили всех растаскивать, и Менэтиль встал напротив меня.
— Что так улыбаешься, Гончар? — спросил он.
Открыв рот, я понял, что могу уже говорить.
— Жду, когда ты обломаешься, — процедил я сквозь зубы.
Менэтиль засмеялся, потом поморщился.
— Да, ваша деятельность подпортила мне планы, — он ощерился, — Но ненамного.
Тут он повернулся к одному из орков.
— Ну, Нагнир, ты сможешь?
Один из зеленокожих вышел вперёд, покашлял, прочистив голос, и сказал:
— Абыр, босс, — он кивнул, — Сейчас!
Менэтиль кивнул, а потом поднял руки, сжигая в ладонях какие-то свитки. Тут же я почуял неприятную боль и накатывающую слабость.
— Вот так, Гончар, пришло время отдать свою жизнь за нового Властелина.
Я стиснул зубы, когда орк, подняв высоко топор, вскинул голову и запел. Песня была пронизывающей, напоминала гортанные звуки сибирских шаманов, при этом в ней чувствовалась какая-то воинственная мощь — я будто слышал удары клинков и крики воинов.
Затрясся воздух над нами, завибрировал, я почуял волны магии, будто
Неужели мы проиграли?
— Да, пришло время! Да! — Оркос раскинул руки, глядя на портал.
У меня едва слеза не покатилась… Блин, так ничего и не успели.
Но шли секунды… Одна, две, три… Полминуты. Со временем у орка стали хрипеть горло и срываться голос.
Ну да, потенциал у гимна был огромный. Но, если в каменной арке и происходили какие-то изменения, то их надо было, наверное, улавливать со сверхчувствительными приборами. Потому что ни я, ни мои тиммейты, чьи мысли я ловил из внешних кругов — никто ничего не видел.
— Так, — Менэтиль опустил руки, потёр подбородок, посомтрел на меня, — А у тебя точно он есть?
Бодрым шагом подошёл, растянул завязки моего кошелька. Оттуда сразу хлынуло сияние, озарившее его лицо.
— Тогда я не понимаю, — он тряхнул головой, повернулся к орку, — Так, Нагнир, это точно гимн твоего народа?
— Абыр! Абыр! — орки стали скандировать все вместе, — Не оскорбляй нас! Абыр! Абыр!
Оркос недовольно поморщился, оглянулся на арку портала. Он явно недоумевал, что делает не так.
— Ключ здесь, жертвы готовы, — бормотал он, — Гимн спели…
«Ну, Лекарь, ты нащупал что-нибудь?» — в панике спросил я, не веря, что появился шанс.
«Да если б я знал, что щупать!»
«Слышь, Герыч, а что, через твою голову всё можно щупать? У всех в команде?» — с надеждой подал голос Бобр.
«Боря, не до этого», — огрызнулся я.
«Ну, как знаешь, братан. Я тогда не скажу Лекарю, что ноты одни и те же».
«Какие ноты?» — удивился Толя.
«Ну этот же говорил, что твой батя песню из гимнов составил. Ну, чего-то там в них одно и то же…»
Я обрадовался, когда ощутил от Лекаря озарение. Он понял, к чему прислушиваться.
«Георгий, я, кажется, слышу», — сообщил Толя, — «Но мне недостаточно одного гимна, чтоб выделить ноты».
«Да где я тебе ещё гимн возьму?!» — удивился я.
— Что, щебень-гребень, не получается? — громкий голос Вайта раздался в пещере.
Менэтиль обернулся. Гном, спускавшийся по просеке, выглядел не самым лучшим образом. Белая борода вся в крови, пиджак излохмачен.
Вайт устало сел у края площадки.
— Гендель! — Оркос радостно раскинул руки, хотя обнимать и не кинулся, — Живой!
Тот только поморщился, подозрительно глядя на Оркоса:
— Кто из нас предатель, Менэтиль?
— Не понимаю, Гендель…
— Я сейчас… — Вайт задумчиво сплёл пальцы на груди, — убил Ведуна.
Приближаться он не спешил. Оркос опустил руки, выставил перед собой для защиты посошок.
— Убил? Ещё раз?
— И он сказал… — устало продолжил Вайт, — что ты не хочешь воскрешать «властелина».