Рабы свободы

Вольнов Сергей

Ничем. Вёл исключительно праздный образ жизни.

Более чем честный ответ... И что же вас заставило пойти работать?

Две причины. Во-первых, я вдруг столкнулся с прискорбным фактом – чтобы жить, надо есть, а еда стоит денег...

Веский аргумент.

Во-вторых, я решил написать роман, а для этого необходимо впитывать впечатления...

Вы хотите писать о своих приключениях?

Отнюдь. Я хочу писать о своих мыслях. Но чтобы книга получилась... э-э, читабельной, надо плоды фантазии смешивать с плодами реального опыта.

Согласен. А мне вы могли бы что-нибудь предложить?.. Чем не стыдно было бы

наполнить эту чашечку.

Сейчас подумаю... У меня есть кое-что не менее экзотическое, чем ваши чашечки из метакерамики. Это не совсем кофе, вернее, это совсем не кофе... – Он сделал вторую паузу, всё ещё раздумывая, стоит ли заходить с ЭТОЙ карты, но, истратив последнюю секунду колебаний, решился: – Это ков, настоящий ков.

Макс приберегал в рукаве этот козырный туз (ТУЗИЩЕ!) до последнего. Он подозревал, что с большой долей вероятности в коллекции всемогущего Гонзалеса кова нет, хотя стопроцентной уверенности ни в чём на свете нет... и... всё равно ужасно не хотелось отдавать ков. И не отдал бы, но... вот именНО.

Ого-го! «Новосибирцы» сумели найти общий язык с аборигенами Тла? – клюнул и заглотил-таки наживку всемогущий Хозяин. Глаза его сверкали – на гостя в эту минуту смотрел ИСТИННЫЙ коллекционер.

Нет. Это не элитный товар фирмы, это... из моих личных запасов.

Даже не буду спрашивать, кого вам пришлось убить, чтобы достать его... Сколько вы хотите?

Я хочу за него информацию. Если вы можете мне помочь, помогите. – Макса несло, и он чувствовал, что уже готов на всё. Обострившаяся до крайности интуиция подсказывала ему, что сейчас МОЖНО наглеть на полный вперёд. Он вдруг почувствовал, что ненароком ввязался в ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНУЮ ИСТОРИЮ, жуткую, невероятную, ФАНТАСТИЧЕСКУЮ. То ли случайно произнёс ПРАВИЛЬНЫЕ слова, то ли болезненная «память» об ушедшем отце сыграла решающую роль. И в эту секунду он должен решить: вляпываться дальше, глубже, по самые уши и выше, либо остановиться и драпать восвояси. Пока ещё можно остановиться. Через секунду – будет поздно...

Упрямый Макс не взял свои слова обратно. Он сидел и ждал приговора судьбы. Или – или.

Вы хотите больше, чем... чем даже ков стоит. Хорошо, я вам попытаюсь помочь. У меня есть друг. Я соберу для него посылку, а вы отвезёте. Заодно и расспросите о том о сём. Вдруг он окажется более разговорчивым, чем я, и решится на откровенное интервью.

А он владеет необходимой информацией?

Он владеет информацией по многим вопросам, и лучше него вам никто не поможет. В случае, если он... м-м, пожелает взять на себя ответственность за... э-э, разглашение. Я – не хочу. Я хочу спокойно дожить жизнь, перебирая экспонаты моей коллекции и по-стариковски ностальгируя по ушедшему былому... и окончить её в своей постели.

СПАСИБО.

С Судьбой надо быть вежливым, что бы она тебе ни преподнесла.

– Не торопитесь благодарить. Как бы проклинать не пришлось... Посылку вам предоставят завтра. Мне нужно время, чтобы... э-э, упаковать.

«Тайм-аут для окончательного вердикта, – понял Макс. – Утро вечера мудренее. Господин Гонзалес может ведь и передумать к утру... М-да-а, не думал не гадал, что ненароком влезу в кучу дерьма поистине слоновью».

Всё равно спасибо.

Не за что. Завтра не советую медлить. Отправляйтесь тотчас же. Иначе рискуете не застать его дома.

Он уезжает? Не лучше ли

было бы...

Нет. Я сказал – завтра. – В голосе Барракуды проскользнула фирменная стальная нотка. – Он домосед, вообще-то, как и я. Но к нему не только вы собираетесь. Насколько мне известно, у вас появилась... м-м, конкурентка.

Даже так?

«Ох, во что же я вляпался, авантюрист доморощенный?!» – Макс на миг поддался всё-таки панике. Но моментально взял себя в руки.

– Так. Не далее как сегодня ко мне наведывалась одна молодая особа. Удивляюсь себе, но я принял её, хотя предварительной записи не было... Странное совпадение, она интересовалась тем же.

Она тоже хотела узнать, что рассказали о свободе пи-экстсрититу? – Макс сумел выговорить заветное слово на одном дыхании и порадовался возвращению самообладания.

Нет. Ей просто было нужно узнать его адрес. Я не спрашивал, зачем, и не сказал... Хотите посмотреть мой сад?

Макс понял, что ВСЁ. Он исчерпал все возможные резервы терпения Барракуды. Встал.

Хозяин продолжал сидеть.

– Буду рад. Ваш сад знаменит на всю вселенную.

– Ну уж, на всю... не льстите. Но я постарался его обустроить красиво.

– До свидания, сэр...

– Э-э, нет. ПРОЩАЙТЕ. И больше никогда мне не попадайтесь на глаза. Я здесь не для того спрятался и лелею сугубое одиночество, чтобы видеть одни и те же лица дважды... Галерею я вам не покажу, и не просите, и не возвращайтесь. – Ворчливо, словно натуральный старичок, послал Макса подальше один из немногих выживших Избранных.

Посланный молча развернулся и канул в листву; там его уже поджидал лакей. Лес вокруг просто кишел слугами. Барракуда ни на миг не оставался один. Но для Хозяина, само собой, не было никакой разницы между мебелью, роботами, домашними животными и живыми прислужниками.

Макс понимал его как никто. Год назад он сам не видел никакой разницы.

Небольшой по площади, но бесконечно красивый Ночной Сад, спрятанный поодаль от охотничьего домика в гуще леса, действительно был волшебным. Макс ничуть не льстил Форду Гонзалесу. В другом состоянии он заценил бы рукотворное чудо по достоинству и от всей души счёл бы, что сюда стоило приехать хотя бы ради того, чтобы увидеть Сад. Вкусить неповторимую смесь цветов, кустов, деревьев, трав, лиан, чьё переплетение создавало немыслимые узоры. К тому же все растения были умышленно распределены так, что запахи... Запахи превращали в совершенно иного человека. Макс, несмотря на взвинченное состояние, словно побывал в детской сказке, внутри того непередаваемого предощущения чуда, которое случается с людьми только в детстве. Ещё до того, как жизнь преподаёт самый жестокий урок: чудес не бывает.

Больше всего его, конечно, поразил средневековый замок в треть натуральной величины, выполненный исключительно живыми растениями. Сто процентов натуральный, без поддерживающей арматуры или силовых полей. Только растительность и фантазия садовника.

У этого сада был единственный рачительный садовник. Форд «Барракуда» Гонзалес.

Хозяин жизни.

Макс плохо соображал, как добрался обратно в город и ввалился в номер.

Последнее, что упомнилось более-менее отчётливо: он падает лицом вниз, и синяя поверхность подушки стремительно надвигается на него, застит весь видимый мир. Словно планета рх32, нависшая над самой Землёй...