Рабы времени

Шекли Роберт

– И что ты с ними делаешь?

– Я их воспитываю.

– Что?!

Мингус поморщился.

– Перестань. Уверяю тебя: я воспитываю их обычными методами - лекциями, книгами, фильмами. Ну а затем даю возможность поселиться в моей империи.

– И они соглашаются остаться?

– Большинство - да. Надо же им где-то жить, а те места, откуда они прибыли, уже занять! другими Глейстерами.

– Значит, все в порядке? В чем же проблема?

– Неужели ты не понимаешь?.. Первый Глейстер построил машину времени и отправился в будущее.

Природа, которая терпит парадоксы, но не выносит пустоты, осталась с дыркой в пространстве-времени. Из нормальной структуры выпал Глейстер. Природа, естественно, создала идентичного или почти идентичного Глейстера, взяв его оттуда, где у нее хранятся запчасти.

– Все это мне уже известно, - сказал Иеронимус.

– Но не до конца. Каждый раз, когда Глейстер использует машину времени, происходит смещение, и образуется новая дыра в пространстве-времени, которую природа заполняет очередным Глейстером.

– Теперь начинаю понимать, - сказал Иеронимус.

– У нас здесь полно Глейстеров, - продолжал Мингус.
– Есть цепь последовательностей Глейстера, который стал Императором, другая цепь последовательностей, создавшая оппозиционную организацию, борющуюся с Императором. Есть и иные цепи последовательностей. Каждая цепь последовательности включает в себя путешествие во времени, дублируя Глейстеров. Каждое такое путешествие заканчивается появлением все новых и новых Глейстеров.

Мингус помолчал, чтобы до Иеронимуса дошел смысл его слов. И наконец сообщил:

– Глейстеры появляются в геометрической прогрессии.

– Тогда, - заметил Иеронимус, - их, наверное, полным-полно.

– Тебе будет трудно поверить, - заметил Мингус.
– С геометрической прогрессией шутки плохи.

Сотни становятся тысячами, тысячи - миллионами, миллиардами, квадриллионами. Теперь-то тебе все ясно?

– А куда же они все деваются?

– Они прибывают сюда, - ответил Мингус.
– Больше им некуда податься.

– Где же ты их можешь разместить?

– Пока мне удалось кое-как пристроить двенадцать миллионов. Но у империи ресурсы на исходе, а Глейстеры все прибывают и прибывают.

– Неужели это никак нельзя остановить? Мингус покачал головой:

– Даже если бы армия расстреливала их на месте, мы бы не смогли справиться с таким количеством. Скоро здесь не будет никого, кроме Глейстеров. Вся Земля будет усеяна Глейстерами, а новые все прибывают и прибывают. Император действительно раб времени.

– Единственное, что мне приходит в голову, - сказал Иеронимус, - это то, что настоящего Глейстера надо убить прежде, чем он изобретет машину времени.

– Это невозможно. Многие пытались это совершить, но все дело в том, что мы способны встретить Глейстера только после изобретения машины времени. И кстати, каждый Глейстер, который отправлялся в прошлое и возвращался ни с чем, лишь увеличивал прогрессию.

– Понятно.

– Еще какие-нибудь мысли есть?

– Только одна, но вряд ли она тебе понравится. Мингус терпеливо ждал.

– Как я

понял, Глейстеры могут дублироваться до бесконечности. Поэтому должно быть введено ограничение, чтобы каждая цепь последовательностей имела конец.

– Какое ограничение?

– Смерть - это естественное ограничение, - сказал Иеронимус.
– Она должна произойти как можно раньше, чтобы повториться одновременно во всех цепях последовательностей: формируя таким образом ограничение и приводя к самозавершению.

– Многие из нас уже умерли, - сказал Мингус, - но это никак не сказалось на нашествии Глейстеров.

– Иначе и быть не могло. Все эти смерти Глейстеров были нормальным завершением индивидуальных временных рядов. А нам нужна смерть ранняя самоубийство.

– Понятно: для того чтобы ввести фактор быстрой циркуляции смерти? задумался Мингус.
– Самоубийство... Ну что ж, это будет мой последний императорский акт.

– Не твой, а мой, - поправил его Иеронимус.

– Я все еще Император, - сказал Мингус, - так что это моя обязанность.

– Во-первых, ты слишком стар, - сказал Иеронимус.
– Молодой Глейстер должен умереть в самом начале своего временного ряда.

– Нам надо выбрать кого-нибудь из молодых Глейстеров, - сказал Мингус. Иеронимус покачал головой.

– Боюсь, это должен сделать я.

– Можешь объяснить почему?

– Не считай меня эгоистом, но должен сказать, что я - настоящий Глейстер и только мое самоубийство может положить конец тому, что я начал.

– А откуда ты знаешь, что ты настоящий Глейстер?

– Интуиция подсказывает.

– Ну, это еще не доказательство!

– Но по крайней мере, кое-что. Тебе такое интуиция не подсказывает?

– Нет, - ответил Мингус.
– Но я не могу поверить, что я нереальный.

– Ты реальный Глейстер, - успокоил его Иеронимус.
– Мы одинаково реальны. Просто я первый, вот и все.

– Впрочем, это не имеет значения. Очевидно, ты прав.

– Спасибо, - сказал Иеронимус, настраивая машину времени.
– У тебя еще остался пистолет?
– Мингус протянул ему пистолет, который Иеронимус положил в карман.
– Спасибо. До встречи.

– Вряд ли она произойдет.

– Если мои расчеты правильны, - сказал Иеронимус, - то мы снова увидимся.

– Объясни!
– потребовал Мингус.
– Разве такое возможно?

Но Иеронимус нажал на кнопку и исчез.

Окончание цепи последовательностей Глейстера номер один.

***

Был прекрасный сентябрьский день в Харвест Фолз, штат Индиана. Чарли Глейстер прошел по Эппл-стрит мимо дома, где размещалась его лаборатория. Сначала он хотел заглянуть туда и поговорить с собой, но потом передумал. Хватит с него Глейстеров.

Он вышел из города по шоссе номер 347, затем свернул с дороги и побрел через поле, через лесок, пока не вышел к небольшому озерцу, где в детстве ловил карасей. Старый дуб все еще возвышался над озером. Чарли сел под ним и прислонился к стволу дерева.