Рабыни рампы
Шрифт:
– Привет, Лейк.
– Привет, Мэтт, - она выглядела ужасно. Кожа и кости, черные круги под глазами, длинные, грязные белокурые волосы. От нее исходил какой-то тошнотворный запах, как будто она спала на улице, делая все на свете, чтобы держаться на наркотиках, которые означали для нее жизнь.
– По-моему, ты не очень удивился моему приходу.
– Карен никогда не верила, что ты умерла. Нам пришлось долго ее убеждать в этом, прежде чем она поверила.
– Нет, это была уборщица, - сказала Лейк безжизненным
– Я задолжала ей деньги, и в тот вечер она пришла за ними. Я просто убежала, и это разозлило его, - она порылась в большой сумке, похоже, сделанной из мешковины.
– Вот, хочу передать тебе это, - она положила перед ним какую-то бумагу.
Это был тот контракт, который он заставил ее подписать и по которому она обязывалась никогда больше не встречаться с Карен. Она улыбнулась. На нее было жалко глядеть.
– "В случае, если я изменю решение…" И вот еще это… - она протянула ему тяжелый стеклянный предмет.
– Это единственная вещица, которая на самом деле принадлежит мне, и я хочу подарить ее тебе. Ты всегда меня понимал, Мэтт. Но ты ухитрился убежать в противоположном направлении. Мы всегда должны были быть с тобой вместе, ты и я, - она облизала высохшие, потрескавшиеся губы.
– Карен допустила чудовищную ошибку. Она не убила этого негодяя. Он выйдет из тюрьмы и снова найдет меня.
– Он будет сидеть там долго-долго.
– Ах, ты его не знаешь, - возразила Лейк певучим голосом.
– Он выйдет. Они на секунду сделают вид, что ничего не замечают, и он тут же убежит. Он может проскочить через замочную скважину, как вампир. Я знаю, он демонстрировал мне свою черную магию. Нет, мне не освободиться от него до самой смерти, а она, насколько я понимаю, уже не за горами, - она дрожала всем телом.
–
Я чувствую ее приближение, и никто не придет на мои похороны, так как я уже похоронена, - она рассмеялась.
– Просто мне хотелось увидеть знакомое лицо.
Он поднял тяжелый стеклянный предмет. Пресс-папье, с небольшой зимней сценкой внутри, только снег был розовый.
От ее улыбки он похолодел.
– Я столкнулась с интересной дилеммой, - устало сказала она.
– Я хотела написать его имя на стене, но что если бы я умерла раньше, не успев сделать эту надпись? Если бы я начала писать его имя - "Карл" и была бы вынуждена прерваться, то могли бы подумать, что я имею в виду Карен. Поэтому я решила написать "Дэдди Х.". Но в таком случае могли подумать, что речь идет о Дэниэлс. Поэтому я ничего не написала.
– Лейк, позволь мне кого-нибудь пригласить. Тебе нужна помощь.
Эта ужасная улыбка вновь появилась у нее на лице.
– Все считают, что я умерла, Мэтт. Именно этого я хотела. Видишь ли, после того как мой отец ушел, я вернулась и сделала все так, чтобы никто никогда не опознал эту несчастную девушку. Я это сделала. Не он. Если бы Карен стало известно, что я жива, то она никогда
Испытывая острый стыд, он отвернулся.
– Нет, не скажу.
– Знаешь, - вдруг сказала она, - я ведь христианка. Я знаю, что ты другой веры, но все равно - ты помолишься за меня?
– Да, - прошептал он.
– Лейк! Картина… Она просто замечательная. Ты превосходно в ней сыграла.
– На самом деле?
– без всякого интереса спросила она.
– Я очень рада. До свидания, Мэтт. Ты больше меня никогда не увидишь.
– Погоди, вот все, что я могу… - порывшись в кармане, он вытащил деньги, которые она взяла с таким же безразличием.
– Помолись за меня, - снова сказала она.
– Помолись, чтобы он никогда не вышел из тюрьмы.
Больше он никогда ее не видел.
Сан- Франциско.
Январь 1985 года.
"Дорогой Мэтт!
Мы все живы-здоровы и надеемся, что ты тоже. Прошу простить меня за то, что долго не писала, у меня, как всегда, нет никаких отговорок. Джонни тоже поживает хорошо, шлет тебе привет. Вчера вечером я была почетным гостем на ретроспективе своего творчества. Боже, какой старой я себя чувствую! Во всяком случае, они показали там старые фильмы, которые, по-моему, до сих пор хороши - "Первое плавание" и, конечно, "Ангел более яркого дня". Мне кажется, что последняя картина всегда для нас останется чем-то особым. Эта была единственная по-настоящему серьезная моя работа, единственная картина, за которую я получила "Оскара". Но она наводит на меня грусть, так как я не могу не думать о том чудовищном времени.
Мне кажется, что это все хандра, но мне до сих пор трудно поверить, что Лейк умерла. Иногда, когда я иду по улице и вижу высокую блондинку, то думаю: ах, вот, вероятно, она наконец пришла, чтобы навестить меня. И думаю при этом, как бы она удивилась, что у меня уже двухлетний сынок. Но она умерла, и здесь ничем не поможешь. Знаешь, мне ужасно хочется поверить сердцем в то, что ее нет, но мне никак это не удается. Вот так.
Прошу тебя, Мэтт, я знаю, что тебе это неприятно, но мне ужасно хочется, чтобы ты приехал к нам и провел здесь несколько дней. У нас огромный дом, мне хочется, чтобы ты познакомился с Марком. Он очень славный мальчик, так я говорю себе. Я скоро снова тебе напишу, обещаю. Побереги себя. Между прочим, если тебе что-нибудь станет известно о Лейк, ты мне непременно сообщи, идет?
С постоянной любовью к тебе,
Карен."