Рабыня демона «Золотой горы»

Порохня Анна

Я резко открыла глаза, обливаясь потом и дрожа как осиновый лист. Этот сон напугал меня, заставил подняться ужас из тайных глубин души, и я даже заплакала, силясь вспомнить, кто этот рассказывающий странные вещи мужчина. Почему мне так страшно, будто я побывала в самом Аду? Я знала, что это было. Я узнавала его голос, тихий, глубокий, немного насмешливый, а порою пронизанный сарказмом. Кто же ты? Почему мерещишься мне, преследуя мою возбужденную память?

Я прижала к себе фотографии дочери и снова забылась тяжелым сном...

* * *

Люцифер

присел рядом с девушкой и извлек из ее крепко прижатых к телу рук, толстый альбом. Его яркие глаза с интересом рассматривали ребенка с золотистыми кудряшками, и он пригладил красивую бровь, длинным, изящным пальцем.

– Опять дети... Почему все свалилось на меня, а?
– дьявол вопросительно посмотрел в потолок, словно тот сейчас должен расступиться, и перед ним появится лицо Бога.
– Заведи себе парочку любвеобильных ангелов, и пусть они наполняют царствие твое орущим выводком!

Он еще раз тяжело вздохнул и, выудив из прозрачного кармашка одну фотографию ребенка, спрятал ее на груди.

– Найду ребенка, и ты сама прыгнешь мне на шею, - он утвердительно ткнул в спящую девушку пальцем и поправил на нем перстень.
– Я тоже бываю о-очень хорошим... Лай-лай-ла-лай-ла... Черт, эта песня сведет меня с ума...

Он прошелся по квартире, легко прикасаясь пальцами к детским вещам. Его закрытые веки слегка подрагивали, а ноздри трепетали: Люцифер считывал энергию ребенка и отлаживал ее внутри себя, немного морщась от ее нежной, колеблющейся волны.

Женщина все еще спала, не ощущая его темного присутствия, и дьявол снова вернулся к ней. Подперев подбородок, он принялся рассматривать ее, поглаживая полные губы. Прозрачная кожа, нет даже намека на румянец... длинные ресницы на голубоватых веках и тонкая шейка, так неудобно свесившаяся с дивана.

– Это легко можно сломать, - сделал вывод Люц и устроил голову девушки на подушке.

Запах, исходящий от нее, заставил его на секунду замереть, а потом он наклонился еще ближе, вдыхая незнакомый аромат, смешанный с легким ароматом цветка, все еще блуждающем в ее теле.

Тёплый, немного сладкий и нежный... ни на что не похожий...

– Так вот, что вас тянет к смертным женщинам...
– прошептал Люц и прикоснулся к ее губам.

Его глаза заполыхали, а дыхание участилось. Ему хотелось ответа на этот поцелуй, хотелось впиться в эту тонкую шею и попробовать ее на вкус...

Девушка заворочалась, тихо вздыхая, и дьявол отпрянул от нее, все еще находясь в плену у страсти. На его безмятежном, красивом лице мелькали чувства от страха к страсти и недоумению... Люц растворился в воздухе и, материализовавшись в тумане, быстро пошел по мокрому асфальту, разгоняя белесую мглу длинными полами плаща.

* * *

Я проснулась, когда хмурое утро заглянуло в окно первыми робкими лучами солнца, и сразу заметила запустение, царившее в квартире.

Нити паутины, которые не было видно ночью, теперь бросались в глаза, медленно колышась по углам, как прозрачные куски ткани.

Встала, зябко поежилась и отправилась на кухню, надеясь найти там хоть грамм кофе.

Кофе был, и это вызвало во мне почти бурю эмоций. Поставив чайник, я сходила в душ и уже через пятнадцать минут, обжигаясь и фыркая как кошка, наслаждалась крепким кофе из голубой кружки с дельфином. Внезапно я вспомнила отдых на море, запах горячего песка, шум волн и гудящий, как улей рынок, переполненный рыбой и фруктами. Вот там я и купила эту кружку...

Или, может, мне ее купил кто-то? Все, на этом моя память снова замкнулась.

Я обхватила кружку двумя руками и пошла в комнату, решив найти хоть какую-нибудь одежду, чтобы выйти на улицу и начать делать хоть что-то.

Одежда нашлась, и я выбрала темные джинсы, бордовый свитерок с высоким горлом и короткую кожаную куртку, справедливо полагая, что даже если меня не было пару лет, это не будет выглядеть слишком уж старомодно. Зеркало в прихожей напугало меня моим же отражением: бледное лицо, темные круги под глазами и острые скулы.

В глубине моих глаз вспыхнуло нечто темное и опасное, заставляя отшатнуться от зеркала. Кофе выплеснулся из кружки на лаковую поверхность старого трюмо, я взмахнула руками, и коричневая лужица вдруг скрутилась в длинный жгутик и забралась обратно в кружку, виновато замерев. Мне стало плохо. Неужели галлюцинации? Я схожу с ума...

Натянув ботинки, даже не удосужившись смахнуть с них пыль, я привычным жестом схватила ключи, висевшие на гвоздике, и выскочила в подъезд.

Знакомые запахи окутали меня практически со сшибающей с ног силой. Кошачья моча, хлорка и свежая известь - амбре старых подъездов всколыхнуло волну новых воспоминаний.

Я вспомнила, как меня несет на руках молодой человек, а у меня в руках бутылка шампанского и букет цветов... Это же моя свадьба! Но лицо жениха было в тумане, как и остальная, прошлая жизнь... Черт! Но хоть что-то... значит, я была замужем... Где же мой муж? Мы разошлись или с ним тоже что-то случилось?

Слегка сощурившись от солнца, я остановилась возле подъезда и огляделась: двор выглядел пустынным и заброшенным, что и не было удивительным, скорее всего это была какая-то окраина с темными стенами заброшенного завода за густым кустарником. Местечко не для слабонервных...

– Слышь, тётя!

Я обернулась на этот визгливый, нагловатый голос и увидела двоих парней. Они рассматривали меня явно оценивающе, сутулясь и поеживаясь от пронизывающего ветра. "Наверное, пойдет снег..." - мелькнула у меня в голове странная, неуместная мысль. Я молча наблюдала, как парни приближаются ко мне, и не понимала, они что, будут нападать на меня посреди белого дня???

– Деньжата есть, тетя?
– хриплым голосом спросил второй, сплевывая в сторону.
– Чё молчишь?