Рабыня для чудовища востока

Блэк Айза

Но об этом я подумаю позже. Сейчас надо действовать. Джана порхает возле меня. Не замолкая, поучает. Она даже не пошла встречать Басира. Осталась рядом, хоть я и пыталась ее выпроводить. Знаю, ведь тосковала моя подруга.

Но она с необычайно серьезным выражением лица красит, одевает, делает что-то немыслимое. Я ли это в зеркале? Хочу протереть глаза.

— Ты что творишь! — бьет меня по рукам. — Макияж ведь! Привыкай!

А я не могу. Неужели это косметика так меняет, или нечто гораздо больше и глубже? Я чувствую его, он тут, и мне стоит невероятных усилий раньше времени

не выбежать. За короткий период моего пребывания в Шантаре, кажется, я прожила настолько насыщенную жизнь, что впечатлений хватит на годы вперед. И ведь мне мало, я понимаю, что еще не вкусила и сотой доли того, что он может мне дать.

В зал для празднества я вошла в сопровождении львов. Пантера, задрав хвост, ранее побежала встречать своего господина. Платье цвета лазури развивается при каждом моем шаге, я смотрю только на него, ступаю медленно, сокращая расстояние между нами. Сердце выпрыгивает из груди, кровь в жилах — чистейший адреналин. Алифар… его глаза сияют как бескрайний лазурный океан, удивление, восхищение, голод, желание… никогда я не видела, выражение его лица таким… Мои усилия окупились сторицей. И ведь это лишь начало.

— Кто это? — слышу шепот со всех сторон.

Глава 34

Ясный разум покинул меня. Я несколько раз совершал ошибки в бою. А все мысли о том, что сотворили там в мое отсутствие. Попадись мне Зухра и Бурхан сразу, то я бы в мгновение ока разорвал их на куски.

Успокаивало лишь то, что львы, охраняли мою деву. Я дал приказ своим людям выполнять любое ее требование. И если будет очередная осечка — полетят головы, пощады не будет. Я тосковал по ней, ночами хотелось выть. Что порой я и делал, приняв волчью форму. Со мной происходило что-то мне неведомое.

Война больше не занимает все мои мысли. Но и покинуть сражение я не могу. Чем скорее разберусь с мятежниками, тем больше времени смогу уделять своей деве. Я приказал осыпать ее дарами, чтобы таким образом напоминать о себе. Представлял улыбку на ангельском лице, и по телу разливалась блаженная прохлада. Мне необходимо видеть свою усладу для глаз.

Когда одержали победу, еще никогда в жизни я не мчался с такой бешеной скоростью домой. Эта разлука определенно что-то во мне изменила. Тоска разъедает нутро на части, словно я перестал ощущать себя цельным, если не вижу своей девы.

Ворвался в замок, а мне сообщают, что Анжелика не желает меня видеть. Что придет уже на празднество. Сюрприз готовит. Невероятных усилий мне стоило сдержаться, не сгрести в охапку свою маленькую деву и не завладеть ей. Все мысли подчинены одному неистовому желанию. Я превратился в раба своей плоти. Никогда прежде зов к самке не был настолько силен. Так что перед глазами все плывет, а тело выкручивает в дикой агонии адского желания.

Пока ждал, пока шли приготовления, мой внутренний огонь выжег все дотла. Такой бешеной температуры тела никогда ранее у себя не замечал. Мы умеем контролировать жар, но сейчас контроль трещит по швам. Я сижу на подушках, а ощущение, словно на раскаленных углях.

Когда вошла она, язык прирос

к небу, а глаза округлились до боли. Фея в лазурном длинном платье, она плывет ко мне, волосы развиваются, переливаются, искрятся. Глаза, они изменили цвет и стали подобно голубому небу. Она несет благодатную прохладу, проливается целебным бальзамом, успокаивает огонь. А потом одна мягкая улыбка, и мой огонь пылает еще ярче.

Кожа моей девы светится внутренним серебристым свечением. Она воздушна как облако, грациозна, совершенна. В зале раздается шепот:

— Кто это? — ее не узнают.

Ажелика сбросила свой серый панцирь, позволила себе раскрыться. И сейчас ее видят такой, какой она предстала передо мной еще в пустыне. Я сразу увидел бриллиант и знал, что правильная огранка сделает его самым ценным сокровищем во вселенной.

Никто не видел в ней драгоценности. Как часто мы проходим мимо бесценных подарков судьбы, принимая их за недостойные внимания безделушки. А ведь стоит присмотреться, услышать зов души, и можно обрести то, что изменит наш мир навсегда. Я обрел свою деву, и пусть по-прежнему я не могу ощутить ее души, но понимаю, что без ее прохлады больше не будет мне покоя на земле.

Ее грудь вздымается при каждом шаге. Она больше не прячет свои прелести. Она раскрылась как дивный цветок под лучами ласкового солнца. И я хочу быть тем солнцем, оберегать, изучать, раскрывать еще больше. Я хочу сыграть на ней мелодию страсти. Сплести наши тела, отдаваясь на волю безудержному первобытному зову.

Не сразу уловил, как зал наполнился дивной мелодией. Слишком сильно дева поглотила все мои мысли. И она начинает танец. Анжелика парит, кружит по залу, в облаке лазурного платья. И руки ее теперь больше походят на крылья, она летит, отдаваясь танцу, перебирая длинными и стройными ногами. А я сгораю от желания, прогнать их всех. Чтобы никто не смел смотреть на мою деву, чтобы никто не раздевал ее глазами. Только я хочу любоваться своим совершенством.

Она смотрит лишь на меня. Отдается музыке так страстно, что я завидую даже мелодии. Я хочу взять ее, быть тем, кто заполнит ее собой. Пометит семенем и будет играть на ее теле мелодию, понятную только нам двоим. Мой зверь воет от голода, разрывает грудную клетку, вырываясь наружу.

Вокруг нее кружит серебристо-голубая россыпь звезд. Не сразу понимаю, что этого даже сама дева не замечает, это сила Бадрии прорывается на поверхность. Движения становятся еще более грациозными, она, то парит в воздухе, то выписывает пируэты на земле.

Волки в зале учащенно дышат, не сводят с нее глаз, забыв обо всем. Шепчутся, так и не узнав, что это за сокровище кружит, соблазняет, лишает разума одним только взглядом. Запах их похоти окружает ее плотным кольцом. И я зверею еще сильнее, оттого, что даже таким образом они смеют лапать ее.

Закончив танец, она подплывает ко мне, манящие губы приоткрыты, в глазах читается радость, кланяется мне, выпрямляется, поднимает руки вверх:

— Приветствую тебя, Владыка, — и по щелчку ее пальцев на нас летят тысячи оранжевых лепестков. Дождь из цветов, и в центре моя дева, окруженная сиянием своего великолепия.