Рабыня по имени Бенун

Эскр Лана

–Ты толстая и глупая белая женщина. Заболеешь, за мной не присылай. Не приду.

– Ба! Уголек обиделся! Ты мне не груби, а то хозяину пожалуюсь.

– А что ты ему скажешь? Что хотела выслужиться и обманула, что она встанет и будет прыгать перед ним? И-и… ума у тебя нет. Еще и трусливая, как койёт, лаешь, а укусить при свете дня побоишься. Твой хозяин зверь, знаешь это лучше меня. Надо было сказать ему правду – только время может исцелить эту рабыню. Какое надо зелье я ей уже дал. А ты просишь от меня чуда. Я не колдун, а знахарь. Иди к колдуну, он таких, как ты любит. Рабов купили и продали. А ты сама продалась. Все имеет свою цену. Но тут заплатить надо чьей-то душой. Своя мне еще пригодится. А твоя и так никому

не нужна. Только колдун может найти подходящую жертву. На сделку с демоном я не пойду. А ты как хочешь. Где его искать, знаешь. И не посылай за мной больше. Или наведу на тебя порчу.

–Болтун! Ты же не колдун! Сам сказал.

– Змею тебе подброшу в твои юбки, пока будешь орать и вытряхивать ее оттуда, она тебя за зад твой и тяпнет, – знахарь повернулся к выходу. Присутствие этой несносной женщины возле этой рабыни в его представлении было неуместным и оскорбительными.

Он не знал, что ее привело сюда и почему она согласилась с таким своим положением, позволила над собой измываться презренным негодяям, хотя могла все изменить силой одной своей мысли.

– «Я недостаточно важен для духов, чтобы они посвящали меня в свои планы. А уж про таких, как ОНА и говорить нечего – я тень на ее пути».

Знахарю хотелось остаться возле Бенун. Будь его воля, он бы так и сделал, чтобы служить этому существу, чье имя не смел произнести даже вы мыслях. Его поведение могло вызвать подозрения и привлечь ненужное внимание к той, кто сохранял тайну своего естества такой ценой. Знахарь обернулся и по особым признакам на лице девушки понял, что она общается с духами на границе жизни и небытия, и еще не решила, надо ли ей возвращаться. Его снадобье дало ее организму силы на дорогу в мир живых. Но решение все равно оставалось за ней.

– Ладно, я знаю, что тебе нужно, – прошипела Лусия, думая, что настала минута, когда торг неизбежен, но можно попробовать уменьшить потери. – Накину сверху, только скажи, сколько ты хочешь, да смотри, не наглей, я скромная женщина, помни об этом.

– Мне не нужны твои деньги, женщина, – ответил ей знахарь.

Его слова стали для нее хлыстом, которым ее отходили не хуже, чем доставалось рабам у столба наказаний.

– Набиваешь цену..?

– Мне тебя сейчас отравить, холуйское бледнолицее отродье или заткнешься и поможешь мне спасти эту несчастную? Мне ничего не нужно от ТЕБЯ. Лучше отрежу себе руку, чем возьму у такой, как ты, хоть что-то. Духи отвернутся от меня.

– Подумаешь, какой гордый, – проговорила Лусия, осев на стоявшую рядом скамейку, как сгнившая враз дыня. Бессмысленное моргание глазами говорило о крайней степени озадаченности от нежданного счастья.

Макимба в то же время не мог отвести зачарованного взгляда от девушки, чья жизнь, как раненная птица, все еще трепетала в его натруженной от бесконечного перетирания трав, руке.

– Оставалась бы ты там, где сейчас…– думал он, не смея даже представить, что ее ждет, когда снадобье подействует и девушка встанет на ноги.

Душа Бенун и не думала пока возвращаться. Она унеслась так далеко, что никакие звуки из реальности больше ее не тревожили. Возле ее ног раскинулся океан. Она сидела на краю обрыва и смотрела, как чайки стрелой падают в воду и взмывают высь с серебристой рыбкой, добычей. – Чайка, ты, как моя судьба, нырнула и схватила меня, не спросив. Ты не злая, я понимаю, просто ты захотела утолить голод. Не потому, что я плохая… Чайка сделала круг над волной, нырнула снова и пропала, а когда вынырнула, у птицы было лицо бабушки Бенун. Девушка засмотрелась на необычную чайку и вздрогнула, услышав возле себя голос: – Доченька, ты не ушла? Тебе пора, здесь нельзя оставаться слишком долго, душа забудет дорогу, потеряется. Этот мир только кажется дружелюбным. Он не твой и ничей. Мы может тут только встречаться, как сейчас. Тебе давно уже пора. Бенун не знала,

что ответить. Она и сама не понимала, что тут делает, как сюда попала и что это за место, где у птиц человеческие лица. Чайка с лицом бабушки с беспокойством посматривала по сторонам, опасаясь чьего-то появления и уговаривала: – Этот мир на границе с царством мертвых, потому тут все такое необычное. У тебя в руках нить, которую я тебе дала, помнишь? Так вот ты меня и нашла. Почему ты не уходишь? Бенун призналась: – Не хочу. Там меня не ждет ничего хорошего, бабушка, там много плохих людей. Мне незачем туда возвращаться. Останусь тут.
– Нет! Упрямая! Твое время не пришло. Если попробуешь остаться здесь или будешь думать об этом месте слишком много, когда вернешься в мир живых, нить, что у тебя в руках, превратится в удавку, которая совьется на твоей шее змеей и ты умрешь! Но сюда ты не попадешь. За тобой придут беркиты. Помнишь, я тебе про них рассказывала, когда ты была маленькой? Они уведут тебя в плохой мир. И он будет еще хуже, чем мир живых, откуда ты хочешь сбежать. Ты должна мне поверить! И послушаться. Время для самостоятельных решений еще не пришло. Бенун слушала и слезы бежали по ее темным, горячим щекам.

– Не надо плакать. Возвращайся. Свою судьбу надо принимать и договариваться с ней, а не идти против нее.

Глава 14

Покинув дом Лусии, Макимба отправился в прерии. Отойдя на значительное расстояние, разложил под звездным небом костер, бросил в него щепотку специального зелья и воззвал к духам. Те откликнулись, столпились вокруг него такой плотной толпой, что звезд не стало видно. Знахарь не ожидал, что их явится так много и с опаской посматривал на костер, который от недостатка кислорода мог вот-вот затухнуть. Если это случится, духи его растерзают и тогда девушке, которая по непонятной ему причине сама обрекла себя на мучения, уже никто и ничто не поможет.

Он не мог этого допустить потому, что уже был связан обещанием, которое дал Матери Теней. Странным образом событие стерлось из его памяти и сейчас вернулось с ураганом, который разметал наведенный морок и явил ему факт, о котором до последнего момента даже не подозревал.

Знахарь от неожиданности упал на колени, обхватил себя руками, сжавшись в комок. В далеком детстве таким сомнительным образом он спасался от того, чего не мог предотвратить. В таком положении его подхватили «охотники», предварительно отвесив пинок и забросили в седло, увозя из родной деревни далеко и как оказалось, навсегда.

Впервые за долгое время, увидев девушку, которую ему пришлось врачевать, он испытал чувство, близкое тому, что обычно бывает, когда неожиданно получаешь весточку из дома или чудом оказываешься в далеком прошлом, еще беззаботном и безопасном. Несмотря на жалкое состояние рабыни, он ощутил ее силу, прикоснувшись к ней, открыл для себя то, что был предупрежден о ее появлении. В воображении немедленно возник облик Матери Теней, великой богини, которая помыкала всеми духами, не скрывая своего презрения к ним. А те, в свою очередь, пресмыкались перед ней, как послушные собачонки, заглядывала в глаза в надежде получить задание, выполнить его и ждать поощрения – повышения в статусе. Но это духи. Каким образом он, простой знахарь, попался под руку такому существу?

Закрыв свое сердце от окружающего мира, Макимба испытал истинное наслаждение от одной мысли, что им не побрезговали. Оправдать такое доверие – значило много больше, чем привычка выполнять данные обещания. Он надежно защитил себя с этой стороны тем, что ни с кем не сближался и обещаний уж точно никому не давал, клятв, тем более.

Мать Теней явилась к нему однажды и без предисловий обратилась с просьбой, только спросила перед этим:

– Знаешь меня?

Знахарь, потеряв дар речи, кивнул, еще бы не знать. Гостья продолжила: