Рабыня страсти
Шрифт:
Инига заулыбалась:
— Вот именно, Карим! Но брак похож еще и на плавание по морю. Никогда ведь не знаешь, что тебя ждет… Если Хатиба окажется хорошенькой и добронравной, то плавание будет приятным, а море — тихим…
— Ну, а если у нее лицо точь-в-точь как у кобылицы из конюшен ее отца, да к тому же верблюжий норов, то корабль разобьется в щепки! — Карим хмыкнул. — Да, утешила ты меня, сестренка, нечего сказать…
— Мама говорит, что Хатиба очень хорошенькая. Она же виделась с нею, когда сопровождала отца в гости к Гуссейну-ибн-Гуссейну в горы. Они же вместе договаривались о свадьбе! У невесты черные косы — и при этом светлые глаза…
— Матери не лучшие судьи сыновним
— Ну так, может, я шепну тебе словечко после «омовения невесты»? — хитренько прищурилась Инига. — Правда, тебе не станет легче, если у нее и вправду лошадиное лицо и нрав строптивой верблюдицы…
— Но ты даешь мне надежду, сестра! — И оба расхохотались. Но Карим все же переспросил:
— Так ты мне расскажешь о ней?
— Конечно! — пообещала хохочущая Инига. Ну, допустим, эта Хатиба и впрямь милашка… И что с того? Возможно, это несколько облегчит ему семейную жизнь, но не значит же это, что он ее полюбит? Бедняжка… Уж кто-кто, а она ни в чем не повинна. Она не виновата в том, что сердце его принадлежит Зейнаб. Может, именно это ему и надо: заполучить в жены неопытную и непорочную деву, которая станет считать его венцом творения лишь потому, что ей не с чем сравнивать? Забрезжил луч надежды… Ведь если Хатиба не знала любви, то вряд ли будет страдать от того, что он ее не любит.
Карим болезненно поморщился: думать так было бесчестно, а Карим-аль-Малика ставил честь превыше всего…Но как стереть ему из своего сердца неизгладимую Печаль? Как позабыть золотые косы, аквамариновые очи и тело, делающее сильного мужа слабее дитяти? Немыслимо. Невозможно. Но Хатиба не должна страдать оттого, что он слаб душою…
Обряд «омовения невесты» совершили за день до бракосочетания. Женщины из обеих семей и несколько подружек невесты, приехавших с нею в город, собрались вместе, чтобы сообща выкупаться, умастить себя благовониями и поболтать… Это призвано было успокоить нервничающую невесту, убедить ее, что она среди тех, кто любит ее и всегда будет любить. Из бани Инига прямиком направилась в апартаменты брата: накануне свадьбы жених перебрался со своей виллы в отчий дом.
— Ты видела ее? — нетерпеливо спросил Карим, поджидавший сестру.
Инига кивнула с серьезным лицом.
— Ну и?..
— Она очень хорошенькая — мама была права, — медленно начала Инига. — Но… — она запнулась, не находя нужных слов.
— Что «но»? — Аллах, что еще такое? Карим был в полнейшем недоумении.
— Она какая-то мрачная… — наконец сказала Инига. — По-моему, она не слишком-то счастлива от того, что выходит замуж… Это не волнение, обычное для невесты, в этом я уверена. Карим. Она почти не улыбалась — только один раз за весь вечер. Тогда я успела заметить, что у нее здоровые зубки. По крайности, хоть это…
Итак, она мрачная, и у нее здоровые зубы… Не слишком-то утешительно.
— Она ведь дала согласие на брак, — сказал Карим, — иначе свадьба не могла бы состояться! Может, это все-таки страх, Инига? Ведь завтра в это же время она будет уже замужем за человеком, которого не знает, которого ни разу не видела…
— Да… — Инига задумалась. — Вот об этом я как-то позабыла. Ведь сама я выходила за того, кого прекрасно знала, и к тому же не покидала семью… Наверное, ты все-таки прав. Карим. Она просто боится, но ты поможешь ей отбросить пустые страхи, став ее мужем.
Однако в глубине души Инига не верила своим словам… Хатиба была сумрачна ликом, словно ее и впрямь принуждали идти за Карима насильно. Оставалось надеяться, что Карим сумеет справиться с этим — в чем бы ни была причина. И, возможно, им суждено обоим познать счастье…
День свадьбы выдался на редкость погожим. По крайней мере в этом новобрачным повезло —
Карим подошел к ней, приподнял алое покрывало, скрывавшее лицо и волосы девы, — на него устремились холодные серые глаза. Ни тени улыбки на юном лице… Говорили, что ей пятнадцать, но она отчего-то казалась старше. Возможно, торжественность момента была этому виной, а может…
— Приветствую тебя, жена моя Хатиба! — почтительно произнес он.
— Привет и тебе, Карим-аль-Малика, — отвечала она. Голос ее был нежен и мелодичен, но начисто лишен каких бы то ни было чувств.
Затем мужчины и женщины разделились, и празднество началось. Рабы разносили вино, пирожки, фрукты и всевозможные изысканные сласти. Играл традиционный женский оркестр, девушки плясали, услаждая взор новобрачной… А мужчин, уединившихся в другой половине сада, развлекали наемные танцовщицы.
— А она миленькая… — сказал Кариму брат Джафар, не отрывая похотливого взора от извивающихся женских тел. — Берберийские девы тихи и покорны. Вот родит она тебе сына, и тотчас же выбери себе какую-нибудь обольстительную экзотическую невольницу, полную огня… Потом еще и еще — вот и будет гарем! А принимая во внимание твой богатый опыт, могу поручиться, что всем твоим женщинам крупно подфартит! — Он непристойно хихикнул и толкнул брата в бок.
— Ее глаза холодны, словно серебряные слитки, — отвечал Карим. — Я приветствовал ее как жену, но она не назвала меня мужем… Она не хотела за меня идти, что бы там ни говорил ее отец имаму. Моего тестя наверняка соблазнил богатый выкуп за невесту, но он все равно не получит ни динара. Я не стану жить с Хатибой…
— Да не отчаивайся ты так! — возразил брат. — Она просто трясется от страха, как и все девственницы на пороге супружества! К утру она отогреется и успокоится в твоих объятиях. Карим. Ну не мне же, в самом деле, учить тебя, как обращаться с непорочными девами, братишка! — Джафар потянулся к кубку и залпом выпил его, не отрывая глаз от пышногрудой танцовщицы.
Еще не начинало темнеть, когда невесту усадили в крытые носилки и торжественно препроводили в загородный дом ее супруга и господина. Карим открывал шествие верхом на дивном белом жеребце — свадебном подарке тестя. Копыта коня ступали по дороге, усыпанной лепестками роз. Процессию сопровождали музыканты. Жених разбрасывал вокруг себя золотые динары, зеваки стремглав бросались подбирать деньги, выкрикивая пожелания счастья молодым. На вилле Карима рабы под присмотром Мустафы подали гостям угощение. Но краткое время спустя гости удалились, давая новобрачным возможность получше познакомиться друг с другом.
Карим помешкал еще около часа и лишь затем вошел в опочивальню молодой жены. За окнами виллы разворачивалось дивное зрелище: солнце медленно опускалось в сияющие воды моря.
— Можете идти, — сказал Карим рабыням, жмущимся к новобрачной.
— Всем остаться! — повелительно бросила Хатиба. Рабыни заметались, выказывая недоумение и беспокойство. Карим прищелкнул пальцами:
— В этом доме я хозяин, Хатиба. Рабыни вереницей устремились прочь из покоев молодой.
— Как смеешь ты приказывать моим слугам? — закричала она.