Рациональность, Наука, Культура
Шрифт:
Если говорить о более далеких перспективах, можно предположить возможность объединения различных научно-исследовательских программ в рамках междисциплинарных исследований; речь идет о превращении эпистемологических теорий и исследовательских программ в комплексную систему. Характерной особенностью такой системы является взаимодействие конкурирующих и альтернативных теорий и программ. Результатами такого взаимодействия должны стать не конкретные решения, а определение "точек бифуркации" с которых начинаются новые разветвления исследовательских направлений.
6. Открываются новые возможности этических исследований науки; проблемы интеллектуальной и социальной ответственности, морального и нравственного выбора, личностные аспекты принятия решений, имеющих далеко идущие последствия для всего социального контекста, в который погружена наука и технология,
7. Классические эпистемологические категории и отношения между ними получают новую интерпретацию. Например, как уже было сказано, понятие "объективности" знания во все большей степени связывается с проблемой "конструируемости" знания и, в свою очередь, с проблемами социальной, коллективной организации процесса "конструирования", апробации и признания результатов научных исследований; проблема априорных предпосылок познания прибретает смысл проблемы коллективных форм познания, логически и хронологически предшествующих индивидуальноиму "вхождению" в мыслительные структуры научного знания ("парадигмы", идеалы и нормы рациональности, "стили мышления" и т.п.).
8. Традиционные эпистемологические конфликты между "объективизмом" и "релятивизмом", "конструктивизмом" ("инструментализмом") и "реализмом", "рационализмом" и "иррационализмом" могут быть интерпретированы как проблемы, разрешаемые в духе принципа дополнительности. Особое значение в этой связи имеет установление продуктивного диалога между различными "мыслительными коллективами", причисленными к различным философским традициям.
9. Важнейшей характеристикой эпистемологических исследований и вместе с тем категорией эпистемологии становится плюрализм; этой категорией охватываются отношения между различными типами рациональностей, эмпиризма, рационализма, типами культурно-исторической детерминации науки, типами организации "мыслительных коллективов" и научной институциализции.
10. Рефлективный анализ, обращенный вовнутрь эпистемологических теорий, программ и их составных частей, видимо, обнаружит важные аналогии между проблемами и противоречиями этих частей; например, могут быть отмечены аналогии между парадоксами нормативной и критико-рефлексивной рациональностей и парадоксами нравственности и этики175. Такие аналогии указывают, что эпистемологические проблемы - это спецификации проблем философской антропологии, в особенности - проблем свободы и цели человеческого бытия и познания.
В заключение уже без иронии: в какой мере вероятен мой прогноз о тенденциях развития эпистемологии? Моя субъективная уверенность в том, что эти тенденции объективны, достаточно высока. Надеюсь, мне удалось, если не убедить, то по крайней мере заинтересовать кого-то из читателей. Реальный ход событий может опровергнуть любые прогнозы. Но пусть каждый из его участников сделает свое дело.
Наука в культуре. М., 1998
Рациональность
Рациональность (от лат. ratio - разум) - термин, символизирующий одну из ключевых тем философии, фундаментальную проблему, решение которой определяется общим содержанием той или иной философско-методологической концепции. Проблема состоит в выяснении смысла "разумности" как предикации (бытия, действия, отношения, цели и т. д.). Уже на уровне этой предельной общности проблема "разветвляется", приобретая различные формы и аспекты. Что такое разумность, каковы ее существенные определения? К каким родам и видам бытия применимы эти определения? Исторически изменяемы и относительны эти определения или же неизменны и абсолютны? Возможны ли градации "рациональности"? На каких основаниях могла бы строиться типология различных типов рациональности? Ответы на эти и подобные вопросы определяют тот или иной подход к раскрытию темы рациональности.
"Логоцентрическая" парадигма европейской философии, сложившаяся в античности и достигшая своей наиболее законченной формы в классическом рационализме, зиждилась на убеждении в абсолютности и неизменности законов Вселенского Разума, постигаемых человеком и обнаруживаемых им в собственной духовной способности. Наиболее ясными и очевидными из этих законов античная высокая философская классика признавала законы логики, которые, согласно Аристотелю, являются фундаментальными принципами бытия и мышления. От этого ведет начало тенденция уравнивать "рациональность"
Но "разумность" и "логичность" - не синонимы. Дело не только в том, что логически корректными могут быть и вполне бессмысленные "умозаключения". "Разумность" некоторой системы (объектов, рассуждений, действий, способов поведения и т. д.) может быть определена такими, например, признаками как целесообразность, эффективность, экономия средств для достижения цели, гармоничность и согласованность элементов, объяснимость на основании причинно-следственных зависимостей, систематичность, успешная предсказуемость и другими подобными свойствами и характеристиками. Идеал рациональности, выработанный классическим рационализмом, охватывает все, возможно, бесконечное множество таких характеристик; в этом смысле идеальная рациональность - это совпадение с Абсолютным Разумом.
Однако рациональность как характеристика умственных и практических действий человека, разумеется, не совпадает с этим идеалом. Поэтому для ее описания "выбирают" те ее свойства, которые полагаются существенными. В зависимости от этого выбора, имеющего исторически и культурно обусловленный характер, "рациональность" предстает в различных формах. Отсюда возможность исторической типологии рациональности (античная, средневековая рациональности, научная рациональность Нового времени, "неклассическая" рациональность науки первой половины ХХ века и т. д.). Отсюда же восходящее к средним векам и увенчанное в философии Канта различение "рассудка" и "разума" (соответственно, рассудочной и разумной рациональности). Рассудочная рациональность оценивается по определенным (и достаточно жестким) критериям (законы логики и математики, правила и образцы действия, каузальные схемы объяснения, принципы систематики, фундаментальные научные законы и др.). Разумная рациональность это - способность оценки и отбора критериев, их обсуждения и критики, она необходимо связана с интеллектуальной интуицией, творческим воображением, конструированием и т.д. Разумная рациональность выступает как основание критической рефлексии над рассудочной рациональностью.
Для рассудочной рациональности критика ее критериев выступает как нечто нерациональное или даже иррациональное. Однако догматическое следование жестко обозначенным и "узаконенным" критериям также есть не что иное, как "неразумность", опасное окостенение разума, отказывающегося от творческого и конструктивного развития. "Критериальный" подход к раскрытию темы рациональности заключает в себе возможность противоречия. Так, если в роли критериев рациональности приняты законы классической (двузначной) логики, то "критика" этих законов сторонниками неклассической (многозначной, интуиционистской) логики выглядит иррациональной. Аналогичные подозрения у сторонников "физического детерминизма" вызывают индетерминистические описания объектов микромира. Конфликт может быть "улажен": двузначная логика перемещается на уровень метаязыка логической теории, и ее законы остаются обязательными условиями построения этой теории; детерминизму придается "более широкий" (в частности, вероятностный) смысл и т. д. Но, вообще говоря, если рациональность полностью определяется своими критериями, то сам выбор этих критериев не может быть обоснован рационально (из-за "логического круга"), и следовательно, совершается по каким-то иным, например, по ценностным соображениям. Это делает выбор критериев рациональности результатом явных или неявных конвенций и прагматических решений, а сами эти конвенции и решения могут не совпадать и даже противоречить друг другу.
Противоречие воспроизводится и тогда, когда пытаются определить рациональность через некий ее образец (таковым, например, с давних пор считалась наука, в особенности математическое естествознание). Споры, составившие основное содержание философии науки ХХ века, показали, что попытки определения границ науки и научной деятельности с помощью однозначных критериев рациональности не могут быть успешными (см.: Демаркации проблема). Здесь налицо все тот же логический круг: рациональность пытаются определить по признакам научности, а научность через рациональность. Подобные же трудности возникают и с другими "претендентами" на образец рациональности: кибернетическими системами, организацией производства и управления и т. д.