Ради Елены
Шрифт:
Джастин Уивер не шевельнулась. Она казалась высеченной из камня. Потом из ее груди вырвался тихий вздох, она подняла глаза и уставилась на яркий огонь.
— Насколько я понимаю, вначале у Елены были трудности в университете, — обратился Линли к жене Уивера.
— Да. Процесс привыкания. Из Лондона, от матери сюда. — Она неуверенно глянула на мужа. — Ей потребовалось время, чтобы…
— Как она могла легко привыкнуть? — требовательно спросил Уивер. — Всю свою жизнь она преодолевала трудности. Она так старалась. Она хотела быть как
— Значит, ее неприятности не внушали вам беспокойства? Я имею в виду, вы не тревожились за вашу карьеру.
Уивер уставился на Линли. В мгновение ока выражение его лица изменилось: вместо чудовищной тоски на нем появилось недоверие.
— Боже, — прошептал Уивер, — на что вы намекаете?
— Я знаю, что вы были в списке претендентов на довольно престижную должность в университете, — пояснил Линли.
— Но какое это имеет отношение… Линли прервал его:
— Моя обязанность собирать и оценивать информацию, доктор Уивер. Для этого мне приходится задавать вопросы, на которые вы бы при других обстоятельствах предпочли не отвечать.
Уивер задумался, нервно теребя пальцами зажатый в руке носовой платок:
— Ничто в поведении моей дочери не внушало мне беспокойства, инспектор. Ничто. Ни одна черта ее характера. Ни один ее поступок.
Линли размышлял над его словами. Он думал о застывшем лице Уивера, потом сказал:
— У Елены были враги?
— Нет. И никто из ее знакомых не мог бы причинить ей зла.
— Энтони,—неуверенно произнесла Джастин, — ты не думаешь, что она и Гарет… Может быть, у них произошла размолвка?
— Гарет Рэндольф? — спросил Линли. — Президент «Глухих студентов»? — Когда Джастин кивнула, он продолжил: — Доктор Кафф говорил мне, что в прошлом году его попросили помогать Елене. Что вы можете сказать о нем?
— Если это он, я убью его, — подал голос Уивер. Джастин ответила на вопрос:
— Он будущий инженер, учится в Куинз-Кол-ледже.
Уивер, обращаясь больше к самому себе, чем к Линли, проговорил:
— А инженерная лаборатория недалеко от дороги на насыпи. Там он проводит практические занятия. А также встречается со студентами, которым помогает. Это ведь в двух минутах ходьбы от острова Крузо? А до Коу-Фен одна минута бегом.
— Он ладил с Еленой?
— Они часто виделись, — ответила Джастин, — но это было одно из условий доктора Каффа и руководителей Елены. Гарет следил, чтобы она появлялась на собраниях «Глухих студентов». Он привлек ее к занятиям общества. — Она метнула в сторону мужа осторожный взгляд, прежде чем закончила: — Мне кажется, Елене очень нравился Гарет. Но не так, как она ему. А он и правда замечательный парень. Не думаю, чтобы он…
— Он занимается боксом, — продолжал Уивер, — он участник университетской команды.
— Он мог знать, что в то утро она будет бегать?
— В том-то и дело, — ответил Уивер, — она не должна была бегать. — Он обернулся к жене. — Ты говорила, что она не будет бегать. Ты сказала, она звонила тебе.
В его словах слышалось обвинение. Джастин слегка отклонилась назад — почти незаметное движение, поскольку она сидела очень прямо.
— Энтони. — Имя мужа прозвучало как скрытая мольба.
— Она звонила вам? — удивленно переспросил Линли. — Как?
— По текстофону, — ответила Джастин.
— Что-то вроде видеотелефона?
Энтони Уивер зашевелился на стуле, перевел глаза на жену и поднялся:
— Он у меня в кабинете. Я вам покажу.
Уивер повел Линли через столовую, безупречную кухню со сверкающей утварью и по короткому коридору, ведущему в заднюю часть дома. Кабинет Уивера оказался маленькой комнатой с окнами, выходящими на задний дворик, и когда он включил свет, на улице заскулила собака.
— Ты кормила его? — спросил Уивер у жены.
— Он хочет в дом.
— Я не могу его видеть. Нет. Не пускай его, Джастин.
— Это всего лишь собака. Он не понимает. Ему никогда…
— Не надо!
Джастин замолчала. Она, как и прежде, осталась стоять у двери, когда Линли и ее муж вошли в комнату.
Кабинет был совсем не похож на остальные комнаты в доме. На полу лежал старый цветастый ковер. На провисших полках из дешевой сосны теснились книги. У картотеки стояли фотографии, а на стене висели наброски в рамках. Под единственным окном располагался стол Уивера — стального цвета, большой и уродливый. Кроме груды писем и стопки справочников, на столе стояли компьютер, монитор, телефон и модем. Именно это и называлось текстофоном.
— Как он работает? — поинтересовался Линли.
Уивер высморкался и сунул платок в карман пиджака.
— Я позвоню в колледж. — Он подошел к столу, включил монитор, набрал по телефону несколько цифр и нажал кнопку на модеме.
Через несколько минут экран компьютера разделился на две части тонкой горизонтальной линией. Внизу появились слова: «Дженн слушает».
— Коллега? — спросил Линли.
— Адам Дженн, мой выпускник. — Уивер быстро печатал. Слова появлялись в верхней части экрана: «Это доктор Уивер, Адам. Я демонстрирую действие текстофона полиции. Елена использовала его вчера вечером».
«Ясно, — появилось в нижней части экрана. — Мне оставаться на связи? Нужно показать что-то особенное?»
Уивер перевел на Линли вопросительный взгляд.
— Нет, достаточно, — ответил Линли, — теперь ясно, как он работает.
«Нет необходимости», — напечатал Уивер.
«Хорошо» — ответ. А через несколько секунд: «Я буду в колледже весь вечер, доктор Уивер. Завтра тоже. Буду здесь, сколько понадобится. Пожалуйста, не беспокойтесь ни о чем».
Уивер проглотил подступивший к горлу комок.