Ради любви к Анне
Шрифт:
Джейк рассмеялся.
– Тебя это достало, потому что твой нос привык к загрязненному воздуху мегаполиса, а не к чистому деревенскому. Хотя для твоего здоровья было бы полезней, живи ты тут.
– С постоянным запахом коровьего дерьма? Я, мать твою, так не думаю.
– Эти мужики постоянно вьются вокруг нее. Нам стоит подождать ночи, когда рабочие свалят в бараки, или подловить девчонку во время ее рабочего дня в ресторане.
– Забрать ее в ресторане довольно рискованно, разве что войти через задний вход, начать пальбу, схватить ее и валить на всех
– Это чертовски тупая идея. В городе полно народу. Это просто какой-то долбанный Мэйберри [4] со всем его дерьмом. Нет. Мы заберем ее отсюда.
– Я уверен, что она трахается с этими тремя мужиками, включая шерифа, я просто знаю это.
– Да это какой-то совершенно спятивший город. Мы же пару раз видели в городе женщин, гуляющих в компании более чем одного мужчина. Да тут все просто свихнулись на полигамии.
– Тут все просто свихнулись, точка. Я не позволил бы кому-то другому трахать мою жену.
4
Маленький городок с одним светофором из телевизионного шоу Энди Гриффита.
– Ты настолько полон дерьма. Ты же сам предложил Маркусу и мне Анну, если мы только захотим.
– Она не моя гребанная жена. Я просто собираюсь использовать ее тело, чтобы вернуть деньги.
– Это полная хрень. Как только тебе представится шанс, ты трахнешь ее и оставишь себе. Я знаю тебя с окончания долбаной школы. А теперь, мать твою, заткнись, и используй этой чертов бинокль за двести баксов, на покупке которого настоял именно ты, и молись, чтобы сегодня была именно та самая ночь. Я хочу вернуться в Нью-Йорк.
ГЛАВА 16
На часах было семь вечера. Они только закончили ужинать и сидели на крыльце.
Стейси, Эрик и Бен присоединились к ним по просьбе Уайта. Солнце садилось, и темнота постепенно накрывала двор, не считая мягкого света, который лился от фонарей, стоящих на углу дома Макса и Эрика.
Стейси рассуждала про детскую, и Анна предлагала ей различные варианты цветовой гаммы и тематик для оформления комнаты. Они хихикали, явно наслаждаясь моментом, и Уайт чувствовал, как все в нем сжималось от того, что ему придется стать тем, кто скажет Анне плохие новости.
Уловив момент, когда беседа на минуту затихла, он решил заговорить. Все замолчали.
– Анна, мне сегодня позвонили на работу.
Анна перевела на него взгляд своих красивых огромных карих глаз, стоило только Уайту произнести эти слова. Он любил ее, будь оно все проклято, и необходимость произнести все до конца убивала его.
– Это был детектив из Нью-Йорка.
– Что?
Уайт наблюдал, как Анна обвела взглядом всех сидящих вокруг, и на ее лице появилось осознание того, что
– Это о твоем отце.
Анна сидела на одном месте, не шелохнувшись, пока Уайт пересказывал все, что поведал ему детектив. Только ее глаза распахнулись еще шире, когда он упомянул, что ее подозревали в убийстве, но Уайт быстро объяснил, что донес до полиции Нью-Йорка истинное положение вещей. Когда он закончил свой рассказ, Анна все еще не проявляла ни единой эмоции или реакции на его слова.
Стейси погладила ее руки, и Анна вздрогнула от этого прикосновения.
– Анна, милая, поговори с нами, – попросила Стейси, но Анна не ответила.
– Детка? – произнес Чарли, и лишь тогда Анна посмотрела на каждого из них.
– Если вы простите, то мне необходимо пару минут побыть в одиночестве, – сказала она, вставая.
– Я пойду с тобой, – сказал Бен, поднимаясь со стула.
Анна подняла руку, останавливая его.
– Нет. Мне просто нужна пара минут... пожалуйста? – затем она вышла на крыльцо и пересекла двор, скрывшись в ночи.
Звук хлопающей двери эхом раздавался в тишине окружавшей их ночи.
– Твою мать! Не думаю, что ей следует быть одной, – озабоченно сказал Чарли, поднявшись, и начал ходить из стороны в сторону.
– Ей просто нужна пара минут, Чарли. Это можно понять, – ответил Уайт.
– Она не выказала никакой настоящей реакции. Я не имею ни малейшего представления о том, что Анна на самом деле думала, она выглядела такой оцепеневшей, – добавил Бен.
– Думаю, она просто потеряна. Она только смирилась с мыслью, что отец никогда не любил ее. Она провела годы, заботясь о нем, обеспечивая их семью. А теперь он убит, и Анна не может понять, должна ли она испытывать радость или горе, – произнесла Стейси, поднимаясь.
В комнате воцарилось молчание.
– Давайте дадим ей немного времени, а затем пойдем за Анной, – предложила Стейси, и мужчины согласились с ней.
Анна успела отойди довольно далеко от дома, прежде чем осознала это. Река, возле которой она рассказала Стейси свою историю, стала значить для Анны что-то особенное. Лунный свет попадал на реку, бликами играя на ровной водяной глади.
Анна обхватила себя руками, ожидая, когда же начнет плакать, но слез не было.
Она не могла выдавить из себя и слезинки по человеку, который разбил ее сердце, почти разрушив способность Анны доверять кому-либо, даже если он стоил доверия. Хэнк Паркер был обыкновенным старым сукиным сыном. Нечестный, подлый, готовый всегда обидеть, и ему было безразлично жива она или мертва, пока Анна приносила деньги в дом. Он избавился от нее при первой подвернувшейся возможности.
Хотя, какая-то небольшая часть ее чувствовала себя опустошенной. Возможно, из-за того, что Хэнк оставался ее последним живым родственником. Эта мысль, наконец, заставила слезы набежать на ее глаза.