Ради победы
Шрифт:
В коридоре я столкнулась с Настасьей, которая не шла, а буквально летела, сияя своей широчайшей улыбкой. И глаза девчонки тоже сияли, да и вообще вся она словно излучала свет. У меня неприятно засосало под ложечкой, душу сковало нехорошее предчувствие. Неужели распродажа товаров была столь удачна?.. Не дай бог!
– Как успехи?
– сквозь зубы спросила я, сдувая со лба взъерошенную челку. По сравнению с расфуфыренной Настасьей я самой себе казалась истинной замарашкой...
Настасья
– О, все превосходно!
– заявила грудастая красотка уверенным тоном.
– Я неплохо заработала, знаешь ли! Я вообще умею продавать...
– А что у тебя было? Косметика?
– с подозрением осведомилась я. Вдруг ей дали более перспективный товар?
Настасья беспечно пожала плечами:
– В том числе и косметика... с ней пришлось труднее, я не люблю продавать женщинам, понимаешь?
– и она подмигнула мне, как сообщнице.
Меня передернуло.
– Ну, и как ты вышла из положения?
– недовольно поинтересовалась я.
– О, очень просто! Я действовала через мужчин... уговаривала их позаботиться о своих, так сказать, половинках... умно, правда же?
– Весьма умно, - с прохладцей признала я и, помолчав, как бы невзначай спросила: - А что там наша стервочка? Камилла?
– Ну, не так хорошо, как я, но тоже справилась, - равнодушно отозвалась Настасья и с любопытством взглянула на меня.
– Ну, а ты что? Все получилось?
– Кое-что получилось, - сдержанно подтвердила я, после чего торопливо ретировалась. Подвергаться перекрестному огню из вопросов Настасьи мне вовсе не улыбалось... достаточно было того, что улыбалась сама Настасья!
Итак, я ушла к себе в комнату - теперь, после столкновения с соперницей, совершенно разбитая уже не только физически, но и морально. Плюхнулась на кровать и так и лежала, мрачно глядя в потолок и не предпринимая никаких попыток встать и что-нибудь делать. Да и что я могла поделать?
И все-таки мой разум продолжал работать. Пока я находилась в состоянии некоей прострации, мое подсознание искало выход из тупикового положения - и нашло! Ответ всплыл на поверхность сознания, словно из ниоткуда, и оказался столь очевидным и простым, что я, вдохновленная, порывисто села в кровати и заулыбалась с энергией Настасьи.
Господи, все предельно просто! Нужно использовать Петра Ивановича... вчера он отказался очаровываться мною, и сегодня это можно использовать против него. И я использую!
...конец дневниковой выдержки...
Выдержка
Признаюсь: не мастак я продавать! Ну, не мужское это дело, как по мне. Так что я не особо старался, но вернулся все же не с пустыми руками. Кое-что заработал, а как иначе?
Мне, честно скажу, было совершенно все равно, выиграю я или проиграю. Сомнительный какой-то конкурс... Хотелось домой, к нормальной жизни... утомился я от здешнего дурдома! Я ведь, по сути, уже не мальчик... но ни в коем случае не старик, вовсе нет!
Было довольно поздно, когда я вернулся с ужина (который почти все мои соперники пропустили). Я не знал, чем себя развлечь и в итоге решил скрасить остаток вечера чтением - люблю это занятие! Местная библиотечка не смогла порадовать хорошей прозой, пришлось довольствоваться беллетристикой. Я отыскал произведения Акунина (уважаю его!) и завалился на кровать с книгой о приключениях Фандорина, предвкушая несколько приятных часов в компании Эрнеста Петровича и его слуги-японца Масы. Уж не поймите превратно...
Однако у Василисы, как выяснилось, были иные планы на мой счет. Вот ведь настырная бабища! Заявилась около десяти вечера, взлохмаченная, глаза горят, ноздри раздуваются - ну просто взмыленная лошадь! Стоит, дышит тяжело и прерывисто, смотрит исподлобья... и молчит!
– Ну, здравствуй, - весьма неприветливо встретил я ее. В комнату приглашать не спешил.
– Что нужно?
Не очень вежливо с моей стороны, согласен! Но местные дамы меня откровенно достали! Ну, вот что ей понадобилось, скажите на милость?!
Василиса поморщилась и решила тоже отбросить вежливость. Не стала ждать, пока я предложу зайти, и протиснулась мимо меня в комнату. Я, конечно, с женщиной драться не стал и позволил ей остаться, себе на беду.
Главная истеричка Проекта уселась в кресло и мрачно воззрилась на меня. Гипнотизирует, что ли? Хе-хе... на меня эдакие штучки не действуют...
– Так и будем молчать?
– недовольно буркнул я. Садиться не торопился и возвышался над ней, как скала... ради собственной же безопасности!
Наконец, Василиса соизволила заговорить. Но такое сказала, что лучше бы уж молчала!
– Вы вчера очень плохо со мной поступили!
– трагическим голосом заявила она.
Вот те раз! Это когда, интересно?!
– Не помню такого, - подумав минутку, возразил я.
Она сощурилась, присматриваясь ко мне.
– Вы меня оскорбили, как женщину.
Ого, надо же! Прямо как женщину...