Ради славы Вселенной
Шрифт:
— Да, мне известно о том, что случилось на Найе, — проговорила она.
Вален смотрел в никуда.
— И все-таки вы взяли меня в экспедицию?
— Это выяснилось почти перед самым отлетом, а Медноруд считал, что время дорого. Вот почему возможная задержка меня не устраивала. Но я… я все равно взяла бы вас в экспедицию, Гервард Мы уже немного узнали друг друга, хотя познакомились и не очень близко. И теперь мне хотелось бы услышать ваш рассказ о том, что случилось на Найе.
— До сих пор меня никто не спрашивал об этом… — Он рассмеялся каркающим смехом. — Я сейчас похож на Эскера — мне тоже жалко себя. Нет! У меня нет и не было никаких оправданий. Я сбежал, потому что оказался слабаком. Не смог этого выдержать. Сколько еще сил у меня осталось?
Лисса потянулась к его плечу, потом задержала
— Я уверена, это было ужасно.
— Почерневшая земля, ветер разносит повсюду едкий пепел. Везде кратеры, вокруг них — поваленные деревья, словно примятая солома, на сотни и сотни километров. Остатки стен, руины, выжженные города. И тысячи мертвых — нет, миллионы — животные, люди… раздувшиеся, гниющие, зловонные трупы… разложившиеся до такой степени, что на костях почти не осталось плоти… — Голос капитана задрожал и прервался.
Несколько мгновений спустя Вален справился с собой и продолжал:
— Все шло гладко, когда мы спасали уцелевших. И наземный, и воздушный транспорт собирал людей и доставлял к космическим кораблям. Среди выживших было очень много оборванных, грязных, изголодавшихся, больных — но они были живы. Я отвозил на луну тех, которых сажали на мой корабль, и возвращался за новой партией беженцев.
Вален снова замолчал. Когда Лиссе показалось, что он молчит слишком долго, она тихонько тронула его за руку и прошептала:
— А что случилось потом?
Вален повернулся к ней. Она внимательно смотрела ему в глаза.
— Началась очередная бомбардировка обломками кометы, — хрипло сказал он. — Камни летели вдоль всей орбиты, так что ночью было видно множество падающих звезд, кроме тех мест, где небо застилали тучи и пыль. Почти каждый день планета подвергалась массированным ударам. Но основная часть метеоритов все-таки летела плотной группой, и, когда настал черед этой группы, начался настоящий огненный шторм. Орбита скопления метеоритов менялась из-за вращения планеты, поэтому при каждом новом заходе камни обрушивались на нее в новом месте. На этот раз основной удар пришелся на Ранц — большой, прекрасный, плотно заселенный остров посреди океана, который сверху выглядел как лужа голубоватого серебра. Мне велели отправиться в один из тамошних городов, который еще не пострадал. Я приземлился ночью. Там уже находился другой корабль — неуклюжая посудина, не автоматизированная, зато размерами гораздо больше моего судна: она могла забрать сотню человек за раз. Люди устремились к тому кораблю. Царил настоящий хаос. Не то чтобы обезумевшая толпа, нет — беженцы храбрились, старались сохранять порядок. Но все равно толпа бурлила, люди толкались, кричали и стонали, матери старались передать маленьких детей через головы тех, кто стоял впереди… Знаете, спасательные операции часто проходят очень сумбурно. Жителей ни о чем не оповестили, и вдруг появились корабли спасателей-добровольцев вроде меня — как будто вообще без предупреждения, понимаете? На острове никто не знал о том, что я прилечу. По крайней мере, мне показалось, что никто не знал. Они как будто даже не заметили моего приземления. Естественно, я опустился на некотором удалении от толпы, вышел из корабля, надеясь, что смогу что-нибудь сделать, чтобы навести порядок. Меня трясло и подташнивало от того, что я видел раньше, но я все-таки вышел. Я махал руками и кричал: «Эй! Сюда! Идите сюда!»
Вален вздохнул. Лисса не сдержалась и взяла его руки в свои, а потом спросила:
— И что потом? Что случилось?
— Это было похоже на конец света, гибель богов… как в каком-нибудь древнем мифе. — Он застонал. — Аккуратная лужайка рядом с дорогой, неподалеку от города. Крыши домов, башни, купола чернели на фоне неба. А небо пылало огнем, понимаете? Огненные звезды вспыхивали на западе от горизонта до горизонта. Сотни огней — огромные огненные шары, голубовато-белые, с хвостами желто-красного пламени… Я почти ослеп и не понимал уже, где настоящие раскаленные камни, несущиеся со скоростью в несколько километров за секунду, а где — их изображения, отпечатавшиеся на моей сетчатке… А еще бесчисленное множество маленьких дьяволят, которые вспыхивали в темноте всего на мгновение и угасали, но на их месте появлялись все новые, и новые, и новые… Только темноты на самом деле не было. Какая может быть темнота, когда в ночном небе пылают
Лисса чувствовала, что его руки стали холодными как лед.
— Но вы смогли выдержать, — догадалась она.
— Да, — сказал Вален. По щекам его потекли слезы. — Сам не знаю как — но смог.
— А потом? Что случилось потом?
— Я… Я… — Он отстранился от нее. — Нет.
— Расскажите.
Вален опустился на стул и закрыл лицо руками. Его плечи вздрагивали.
— Я побежал к толпе, — сказал он. — Я махал им и кричал. Некоторые заметили меня и побежали ко мне. Впереди бежала девочка лет шести-семи. Я еще подумал — почему она одна? Потеряла свою семью в суматохе? Я был так же напуган, как и она, только она этого не знала. Я был взрослым мужчиной и протягивал к ней руки под этим ужасным небом, и у меня за спиной стоял корабль, который означал жизнь. Она прижимала к себе котенка…
Вален всхлипнул и глухо зарыдал, закрывая ладонями лицо.
— Метеорит… упал прямо на город… Город взорвался, я оглох от грохота и упал… Вспышка, потом — столб черного дыма и пыли… И во все стороны полетели обломки… Они посыпались на толпу, как град. Те люди, которые бежали ко мне… их разорвало в клочья. Маленькую девочку подбросило в воздух. Она упала в кусты. Кусты загорелись. Я побежал к ней и стал затаптывать пламя. У нее было такое красивое платьице. Ее волосы… «Пожалуйста, пожалуйста!» — кажется, она кричала это… Ее пронзило насквозь обломком камня, вывалились внутренности. Ее котенок весь обгорел. Я наступил ему на голову, и кости хрустнули у меня под ногой. Это было все, что я мог сделать. Разве нет? Она к тому времени была уже мертва. Упал еще один болид, снова загрохотало. Вспышка высветила лицо девочки — обгоревшее, перекошенное, с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью. Она была очень похожа на мою дочь и примерно тех же лет. На мою дочь, которая умерла за год до этого. Больше я почти ничего не помню — до тех пор, пока не оказался далеко в космосе, за пределами этой системы.
Вален поднял лицо, залитое слезами, вздохнул и резко сказал:
— У меня нет оправданий. Я никогда и не оправдывался. Я перестал себя уважать.
«Наши силы не бесконечны, — говорил Дэви Виндхолм своей дочери. — Во вселенной всегда найдется что-нибудь такое, что может нас сломать. И если мы, даже исполосованные шрамами, все равно пойдем вперед, то только потому, что удача придаст нам отваги».
Лисса наклонилась и обняла мужчину, который только что раскрыл перед ней душу.
17
После гиперпрыжка корабль повис в пространстве, и Ноэль, Тесса и Элиф начали учиться работать в невесомости.
Вокруг тускло светилась фиолетово-розовая туманность. Сквозь кружево туманности сверкали яркие точки новорожденных гигантских звезд; в тех местах, где звезды еще только формировались, как будто тлели угольки. Да, здесь хватало чудес, на которых можно было отточить мастерство наблюдателей!
Обучение физиков шло быстро — скоро они уже уверенно передвигались в невесомости, но освоить тонкие работы с приборами оказалось сложней. Прежде всего людям следовало привыкнуть то и дело проверять — находятся ли нужные предметы на своих местах.
Лисса снова и снова натаскивала своих учеников, объясняла, подбадривала, показывала, подсказывала. Потом настал черед научить их работе с тремя роботами. Кто знает, не придется ли им потом иметь дело с различными манипуляторами и соединенными с кораблем Первым, Вторым и Третьим искусственными интеллектами?
— Пора сделать перерыв на обед, — устало сказала Лисса. — Встретимся снова через полчаса. У вас все отлично получается. Вообще-то вам даже больше не нужна моя муштра.
— Сержант, вы говорите почти как человек, — пошутил Элиф.