Ради тебя
Шрифт:
Она говорила громко, чтобы быть услышанной сквозь шум винта.
– Один раз, – ответил он. – Но я его практически не помню. Я был без сознания.
Черт, зачем он это сказал? Нужно было держать язык за зубами. Ему было противно лгать человеку, которого он любил, а он любил Жаннин. Любовь к ней не была частью его плана, но его поразило и привлекло ее самоотречение ради Софи, чувствительность и сила, о существовании которой он даже не подозревал. Он был ближе к ней, чем к кому-либо еще, тем не менее он лгал ей на каждом шагу.
– Что
– Это было давно. Я был в круизе со своей женой и заболел.
– Морской болезнью?
– О, я даже не помню, – ответил он. – Я полагаю, это было сочетание многих факторов. Я потерял сознание, а пришел в себя уже на больничной койке. Я бы не узнал, что меня привезли туда на вертолете, если бы кто-то не сказал мне.
– Значит, ты настоящий вертолетный девственник, – сказала Жаннин.
– Да. Но, учитывая причину, по которой мы здесь, в небе, я бы лучше им и остался.
– Согласна, – сказала она мрачно, а затем передала ему карту. – Ладно, вот что я планирую сделать, когда мы окажемся над Западной Виргинией, – сказала она. – Элисон любила срезать путь. Вчера у меня и Джо не было никакой возможности охватить все возможные маршруты. Поэтому я просто полечу в лагерь над основным маршрутом, а затем мы сможем оттуда отследить столько альтернативных маршрутов и вероятных поворотов, сколько увидим.
Они пролетали над жилым районом, и Лукас посмотрел вниз на пышные одеяния деревьев. Трудно было увидеть за листвой даже дома, не говоря уже о машине.
– Ты надеешься, что мы сможем отсюда что-нибудь увидеть? – спросил он.
Он хотел, чтобы вопрос прозвучал сочувственно, но у него это не получилось, так как пришлось перекрикивать шум вертолета. Честно говоря, он не видел смысла в этой экскурсии, но понимал потребность Жаннин делать хоть что-то и больше всего на свете хотел делать это с ней. Ему нравилось, что она была не из тех, кто сидит и ждет, пока судьба куда-нибудь приведет. Он тоже не относился к их числу.
Жаннин сжала губы.
– Я точно не знаю. Может быть, синюю «хонду», брошенную у дороги. Маленькую рыжеволосую девочку, идущую по безлюдной тропинке. Я не знаю… – Она взглянула на него. – Я все равно должна попробовать, Лукас.
– Я понимаю, – сказал он.
Как только они стали следовать по Маршруту 66, здания и дома уступили место лугам и сильно заросшим холмам. Полет был мягким, вид над деревьями захватывающим, и Жаннин, кажется, чувствовала себя с каждой минутой все более комфортно в вертолете. Порой ему приходилось напоминать себе, что она участвовала в войне в Персидском заливе. Когда она позволяла Джо и своим родителям так легко манипулировать собой, трудно было помнить, что когда-то она была самоуверенной бунтаркой. Он никогда не осмеливался сказать ей это, но считал, что сейчас ей подходит жить в бывшем доме для рабов Эйр-Крик. Она была собственностью людей в особняке, так же как когда-то собственностью были рабы. Разница была лишь в том, что у рабов не было другого выхода. А у Жаннин был. Но настоящим хозяином Жаннин было ее чувство
– Вон там Шенандоа, – сказала Жаннин, когда они летели уже приблизительно полчаса.
Лукас посмотрел вниз и увидел реку. Она была широкой и спокойной в этом месте, и несколько коров стояли по колено в воде возле берега. Ему стало интересно, напоминает ли Жаннин полет над этой рекой о том опрометчивом путешествии на байдарке, в которое она отправилась, когда ей было восемнадцать. Он потянулся, чтобы погладить ее по руке, просто на случай, если ее мысли были заняты другим ребенком, которого она когда-то потеряла.
Спустя немного времени Жаннин свернула с 66-го и стала следовать по Маршруту 55. А через несколько минут они уже летели над густыми зарослями Национального заповедника имени Джорджа Вашингтона.
– Видишь, где я обозначила на карте лагерь? – спросила она его.
Он видел и помог ей сориентироваться. Вскоре под вертолетом показалось озеро.
– Вон лагерь.
Жаннин указала на другую сторону озера, и они пролетели над водой достаточно низко, чтобы поверхность покрылась рябью от ветра, создаваемого винтом. Несколько десятков девочек плавали и играли на огороженном канатом участке озера, и Жаннин улыбнулась, позволив вертолету парить над ними. Подняв круглые личики к небу, девочки посмотрели на них вверх и помахали руками.
– Я предлагаю сделать несколько кругов от лагеря, – сказала Жаннин, когда они опять летели над землей. – Что-то вроде спирали, по крайней мере, на расстоянии мили в каждом направлении.
Они летели низко над деревьями, следуя за изгибами узкой дороги, и у Лукаса быстро начало все болеть от усилий рассмотреть хоть что-то под плотным зеленым покрывалом.
– Давай попробуем эту дорогу, – предложил он, когда они завершили первую спираль.
Он передал ей карту, указывая на одну из мелких дорог, идущую от лагеря.
– Это одна из дорог, по которой я и Джо проехали вчера, – сказала Жаннин. – Мы ничего не видели, но мы можем попробовать взглянуть на нее с новой позиции.
Дорога была очень узкой, с плохим покрытием. Она выглядела так, будто ею редко пользовались. На протяжении мили или около того она вилась сквозь заросли, прежде чем начать спускаться с гор. Теперь дорога лучше просматривалась, так как врезалась в гору и деревья не затемняли ее. Отвесная скала возвышалась над дорогой с одной стороны, с другой стороны был крутой спуск к густому лесу. Вдруг взгляд Лукаса привлекло что-то темное в лесу.
– Жаннин, – сказал он. – Ты можешь покружить над тем местом? – указал он вперед, чуть правее от них, туда, где земля резко спускалась от дороги. Там не было ограждения. – Я просто хочу взглянуть поближе.
Она развернула вертолет в том направлении, в котором он указал.
– Немного левее, – сказал он. – Затем остановись на минутку, чтобы я мог…
Он посмотрел сквозь стекло в нижней правой части вертолета и содрогнулся. Под ними среди молодых неровных деревьев на крутом склоне лежала перевернутая машина. Он сомневался в том, что Жаннин могла видеть ее с того места, где она сидела.