Радиант
Шрифт:
— Ну что вы, государь, я все предусмотрел, — заверил Интагар. — Там напротив есть комнатушка для допросов. Опять-таки не похожа на ваш кабинет, но найдется на чем посидеть...
Они спустились в длинный подвал (целиком отданный под «хозяйство Интагара», потому что двум другим спецслужбам был без надобности, а если и им понадобятся «камеры ожидания», то у Интагара их с дюжину, всем хватит). Свернули направо, прошли по широкому чистому коридору, ярко освещенному карбамильскими лампами. Справа и слева как раз и располагались камеры — судя по низеньким дверям
Остановились у последней двери справа, возле которой торчал верзила с примечательной физиономией, в простом сером кафтане, оттопыренном с двух сторон какими-то служебными инструментами. Вытянулся, как уж умел, при виде начальства.
— Как он там? — тихонько спросил Сварог.
— Поначалу в дверь колотился и орал, — так же тихо доложил верзила. — Сначала пужал по-всякому, грозился, потом стал предлагать бешеные деньги, чтоб я его выпустил. Ну, а там устал и угомонился, как завсегда оне...
Сварог заглянул в маленькое окошечко. Такой роскоши, как карбамильские лампы, в камере не полагалось, и она освещалась простой масляной коптилкой, прикрепленной к стене как раз над приготовленным для «постояльца» «ложем». Так что Сварог пленного разглядел хорошо: гот, очевидно устав торчать на ногах и смирив гордыню, сидел на охапке грязной соломы, уронив руки на колени, повесив голову — едва ли не точная копия картины под названием «Узник в безнадежности», принадлежавшей кисти кого-то из мастеров прошлого (Сварог ее видел в Равене в собрании графа Дино). Одним словом, клиент понемногу дозревал — все же в тайной полиции знали свое дело, такая камера чего-чего, а оптимизма заведомо не прибавляла...
— Откройте! — распорядился Сварог.
И широкий засов, и дверные петли оказались смазаны на совесть — засов отодвинулся практически бесшумно, и так же без малейшего скрипа, совершенно неожиданно для узника, распахнулась дверь. Вот тут они недодумали, понял Сварог, входя вслед за Интагаром в низкую, (затылок едва не царапает сводчатый потолок) камеру. И дверные в петли, и засов должны скрипеть — громко, пронзительно, мерзко. Надо будет указать на недочет. И продумать что-нибудь, чтобы в камерах отвратительно воняло — колорит так колорит...
Впрочем, и так уже явственно пованивало — парашу не поставили, и постоялец, видимо, не вытерпев, ходил по нужде в дальний угол. Сварог хмыкнул — увидел двух сидевших там бок о бок большущих серых крыс, настороженно следивших за вошедшими.
Лейтенант вскочил с грязной соломы, словно подброшенный сильной пружиной, заорал на Интагара:
— Убейте крыс, твари, я их боюсь!
— Вообще-то гвардейскому офицеру стыдно должно быть бояться крыс, мышей и прочих насекомых, — сказал Сварог, становясь рядом с Интагаром. — А еще кого — или чего — вы боитесь, любезный? Что-то мне стало интересно...
Лейтенант оторопело уставился на него — и, судя по глазам, безусловно узнал. Среди допущенных ко дворцу он не числился,
— В-ваше величество...
— Да? — вежливо спросил Сварог.
Лейтенант, сразу видно, отчаянно подыскивал слова — и у него с этим не ладилось. Наконец он с цыганским надрывом в голосе воскликнул:
— Ваше величество, за что? Восемь лет безупречной службы, три медали, одну вы сами вручали, дядя в Министерстве дворца...
— Министром? — все так же вежливо поинтересовался Сварог.
Лейтенант машинально ответил:
— Нет, секретарь в третьем департаменте...
То есть, мысленно уточнил Сварог, в переводе на военные чины — сержант. А занимается Третий департамент вещами довольно непрестижными: канализацией, водопроводом, освещением территории за пределами дворцовых зданий...
— Ну что ж... — сказал Сварог. — Пойдемте беседовать по душам?
И первым пошел к двери. Верзила проворно сцапал лейтенанта за шкирку и протащил следом — еще одна деталь колорита, клиент не должен ходить своими ножками, не на курорте...
Комната напротив была, конечно, комфортабельнее — но исключительно в сравнении с камерой. Окошко имелось — маленькое и под самым потолком. Из мебели — добротно сработанный, но весьма неказистый стол и такие же стулья — неподъемные, какие ставят в дешевых кабаках, где то и дело случаются драки. Использовать такой стул в качестве подручного предмета по силам только людям богатырского сложения.
Сварог взглядом приказал Интагару сесть за стол, кивнул верзиле. Тот толкнул подконвойного на стул и остался стоять за спиной, грозно и шумно сопя. Сам Сварог закурил, прошелся по комнате, повернулся к лейтенанту:
— Тянуть кота за хвост не будем — бедная животинка ни в чем не виновата... Нам нужно знать одно: кто вам поручил преподнести такой подарок лауретте Велеретте Интагар? То, что вы мне преподнесли в качестве объяснения, — вранье от начала и до конца. Убедительная просьба его не повторять, иначе приятный молодой человек у вас за спиной может и по шее приложить... Итак?
Пожевав губами, обшарив комнату испуганным взглядом, лейтенант поднял глаза на Сварога, сказал прямо-таки проникновенно:
— Да, соврал, но это же не преступление... — перевел взгляд на Интагара. — Господин министр, можете злиться, но мне очень нравится ваша дочь. Очень. Ничего грязного у меня и в мыслях не было. Она ведь взрослая, разве это извращение — поухаживать за девицей с соблюдением всех приличий? Ну да, я не сам все придумал. Рассказал дяде, он и посоветовал сделать «приличный подарок», он купил эту штуковину, отдал граверам, — вновь уставился на Сварога. — Поймите, ваше величество... Стыдно было бы рассказывать совершенно чужому человеку, что я, офицер, гвардеец, оказался чем-то вроде ребенка, которого водили за ручку... Вот и все.