Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида

Лашевски Чак

Но осознание того, что на этот раз все пойдет по-другому, пришло к нему очень быстро. Вместо отправки в ближайший полицейский участок, его отвезли в тюрьму Вилья Девото, расположенную в центральном квартале Буэнос-Айреса. Сотрудники секретной полиции, принявшие Рида в тюрьме, взяли у него отпечатки пальцев, сфотографировали, заставили облачиться в тюремную робу и посадили в клетку под замок. Публичных записей его ареста произведено не было, как не было предъявлено и каких-либо официальных обвинений. Дин Рид исчез.

За решетками Вилья Девото томились несколько политзаключенных, но в основном тюремные камеры наполняли убийцы, насильники, воры и прочие преступники, жертвами которых обычно становились порядочные люди Аргентины. По всей видимости, аргентинский диктатор, генерал Хуан Карлос Онганиа возложил надежды на то, что уголовники, всячески унижая Рида, превратят его жизнь в ад. В тюремный блок Рида сопроводил какой-то полковник.

— Теперь мы должны вас подстричь, — сказал

полковник. — Этим у нас занимаются другие заключенные, в тюремной парикмахерской.

В то время как они проходили мимо камер, заключенные поднимали рев.

— Дин Рид, Дин Рид. Дайте его нам!

Гомосексуализм в Аргентине приравнивался к преступным деяниям, а Рида вели по тюремному блоку, в котором отбывали наказание приблизительно сорок геев. Они узнавали поющую знаменитость и бурно выказывали желание заиметь красивого американца на своей территории. Их неистовые вопли страшили, Рид был поражен.

— Отправишься к ним, если будешь вести себя плохо, — сказал Риду полковник. [179]

179

«Теперь нам нужно подстричь ваши волосы…» — документальный фильм «Американский бунтарь».

Возможно, с потрясением, испытанном в том блоке, певцу удалось справиться легче, чем с последствиями посещения тюремной парикмахерской. Заключенный, орудовавший похожими на кусачки ножницами, проделал ужасную работу. Пышные и ухоженные волосы Рида всегда были опрятно уложены в прическу. Уголовник небрежной рукой вырезал большие пучки волос с одной стороны и оставлял с другой, не заботясь о том, на что это будет похоже в итоге. Когда дело было сделано, волосы оказались подстрижены практически по-военному коротко, но неровно, и выглядели всклокоченными. Когда американец взглянул на себя в зеркало, он судорожно сглотнул. Значительная часть силы Рида, как у ветхозаветного Самсона, заключалась в его волосах. Он был тщеславным человеком и знал, что его успех напрямую связан с привлекательной внешностью, немаловажную часть которой составляли локоны, подчеркивавшие красоту его лица. Красота заставляла мужчин переходить на его сторону, а женщин— оказываться в его постели. Теперь все было испорчено. Также как повержены его стойкость и уверенность в себе.

Остальные заключенные отнеслись к Риду дружелюбно. Большинству из них хотелось просто познакомиться со знаменитостью и поболтать с ним. Так что руководству страны в лице его тюремных представителей пришлось прибегнуть к другим средствам своей диспозиции, направленной на уничижение этого американца. Питание Рида было скудным: лишь чай с куском хлеба на обед и фасолевый суп на ужин. На кухне вовсе не заботились о санитарии, и в супе часто обнаруживались различные насекомые. Еда, не обеспечивая необходимыми калориями, часто причиняла расстройство желудка или в другой раз вызывала рвоту. А тюремные туалеты отнюдь не напоминали белые фарфоровые унитазы с проточной водой, они более походили на ночные горшки, которые никто не спешил вычищать, и их запах только усугублял состояние слабого желудка Рида. [180]

180

«На кухне не заботились…» — интервью Патриции Рид Уилсон, 18 августа 1998 г.

Вечера поздней осени были холодными, отсутствующие оконные стекла впускали мороз в помещение, вдобавок к сквознякам, пронизывающим его тонкое одеяло. Теперь Рид переносит страдания по воле других людей. Так же, как сейчас, над ним издевались только один раз в жизни, когда ему было 10 лет и он был отправлен на учебу в военную школу Колорадо. Дрожа от холода в камере, Рид вспомнил то время.

Военная униформа, которую носили мальчики-кадеты, отнюдь не означала одновременной драпировки их дисциплиной, как на то надеялись родители ребят. Мужчины-учителя, стоявшие перед классом, обладали достаточной силой, чтобы держать внимание учеников, путем угроз, отдельного шлепка или удара кулаком. Учителя-женщины не вызывали таких опасений, и в тот день во время урока несколько ребят с задних парт принялись разговаривать. В то время как учительница, которая работала вместе с отцом Рида, пыталась утихомирить одних учеников, заговорили уже другие, и один из них бросил в учителя смоченный во рту бумажный шарик. Поведение одноклассников возмутило Рида. Он поднялся, прошел к учительскому месту и обратился к классу:

— Эй, заткнитесь и дайте ей продолжить урок, — крикнул Дин.

— Сам заткнись, Рид. Вот учительский любимчик.

— А вы реально куча жестких пацанов, которые выбирают своей мишенью женщину. Вы не бросаете эту дрянь в мужчин.

— Мы достаточно жесткие, чтобы позаботиться о тебе, Рид.

— Ребята, довольно, — сказала учительница, наконец обретая контроль над классом. — Дин, пожалуйста, займи свое место. А все остальные, обратите свое внимание опять на доску.

Раздраженное

выступление Рида застало его одноклассников врасплох, и этого оказалось достаточно для того, чтобы власть вновь перешла к учителю. К тому моменту парни уже успели возненавидеть Дина и его брата Дейла за то, что они являлись «дневными учениками» — детьми, чьи родители позволяли им каждый вечер приходить домой, в то время как большинство ребят, по-видимому, забытые своими мамами и папами, были вынуждены оставаться в казармах. Теперь они держали за пазухой еще один камень для «приходящего», который выпал из их рядов и перешел на сторону администрации. Это было преступлением, и они не собирались оставлять его безнаказанным. Курсанты собрались в казарме и разработали план отмщения. Несколько дней спустя они выполнили свое обещание «позаботиться» о Риде. Заманив мальчишку в свой спальный корпус, они стянули с него штаны и плеснули разъедающей жидкостью на его ягодицы. Кислота сожгла кожу, вызвав образование болезненных пузырей. Дин не мог нормально ходить и сидеть в течение нескольких дней. [181]

181

Военная униформа, которую надели… — диалог создан автором, на основе интервью Дейла Рида, 6 октября 1995 г.

Рид содрогнулся от этих воспоминаний. Он справился тогда, справится и сейчас. Однако его стойкость и уверенность в себе постепенно теряли силу.

Все начиналось благополучно, когда он в феврале вновь совершил длительный перелет из Рима до Сантьяго-де-Чили. Правительство Альенде первый год находилось у власти. Теперь для Рида эталоном служила Республика Чили, с ее президентом-марксистом, предпринимающим попытки реформирования правительства и общества, и переменами, которые — в этом Рид не сомневался — принесут благо бедным и подрежут могущество и богатство правящих классов. Риду хотелось участвовать в этом процессе, так что весь май он провел в Чили, совершая поездки по стране и выступая от имени «Народного единства», политической партии Альенде. Во многом выступления Рида напоминали представления, которые в 30-х годах давал Вуди Гатри ^{17}. С гитарой наперевес Рид путешествовал от города к городу вместе с представителями партии «Национальное единство», помогая им создавать организации рабочих. Репертуар Рида в этом турне включал малое количество песен о любви и рок-н-ролльных композиций. Вместо них он заполнил программу народными и революционными песнями, побуждающими движение людей в профсоюзы и политическую партию, а не на танцплощадку. В больших городах он выступал в прекрасных залах. А в небольших городках сцены зачастую возводились наспех, и в качестве прожекторов использовались автомобильные фары. Образ жизни заезжей знаменитости был не для Рида. Он проводил дни в высокогорных селениях, но на ночь не укрывался в плюшевых номерах отелей Сантьяго. Он объезжал маленькие городки и фермерские хозяйства. Он жил и работал бок о бок с людьми, с которыми знакомился по случаю. Это был Рид в своих лучших проявлениях, он был в ударе. Его не беспокоили ни карьера в Соединенных Штатах, ни даже увеличение своей популярности в Чили. Он проводил время, общаясь с простыми людьми, слушая, о чем они мечтают и о реальностях их зачастую наполненных невзгодами жизней. В письме матери Патриции он описал свои мысли и чувства.

«Как ты знаешь, в последние годы у меня было много сомнений по поводу существующих в мире политических систем, позволяющих большинству населения жить в голоде и нищете, в то время как меньшинство проживает в невероятном достатке и привилегиях. Знание, которое приходило капля за каплей в течение последних лет, заставило меня определиться с собственной философией по отношению к этим явлениям и в том, что моей жизни суждено участвовать в битве по устранению этих пороков и несправедливостей. Моя позиция год за годом становилась все более революционной, ибо теперь я вижу, что люди, обладающие гигантскими богатствами, никогда по собственной воле не расстанутся с ними ради других, и что для того, чтобы выжить, народам мира придется сражаться за свое собственное существование. Здесь, в Южной Америке, большинство людей никогда не бывали в школе или госпитале». [182]

182

«Как ты знаешь…» — письмо Мей Хоббз от Дина Рида, 1 февраля 1971 г., предоставлено Патрицией Рид Уилсон.

Чилийцы тронули его сердце, но не так, как в начале 60-х, когда они благоговели перед ним, завоевывающим их страну рок-кумиром. Теперь они делили с ним свой кров и свои мысли. В удалении от больших городов ему не нужно было защищаться отрядами полицейских кордонов от людей, и он мог общаться с ними один на один или в небольших группах. Перед отъездом Рид выразил свои чувства в большом объявлении, размещенном в трех крупнейших газетах страны.

«Пришел час, который должен был прийти, час моего отъезда», — написал Рид в объявлении.