Радиобеседы

Архимандрит Андреас

— Очень хорошо, слава Богу.

— Хотелось бы тебе чего-нибудь? Хотел бы ты, чтобы я что-то сделал для тебя? Скажи мне. Попроси меня о чем-нибудь!

— О чем же мне тебя попросить? — засмущался монах.

— Скажи! Скажи мне, что ты хочешь.

— Да ничего. Я уже многие годы живу в пустыне. Ем одни сухари.

— Назови мне что-нибудь, что ты хочешь. Скажи, отче.

— Ну, наверное, мне хотелось бы козинак, один козинак! — говорит он ему. — Вот чего бы мне хотелось. Но я сказал тебе об этом потому, что ты сам меня попросил. Я ничего не хочу. Я

просто так сказал. Как-нибудь в другой раз.

Святой Макарий ответил ему:

— Подожди! Подожди немножко, я сейчас приду!

Он вышел из кельи отшельника и проделал несколько часов пути, чтобы дойти до ближайшего села и там купить козинак. Вернувшись к старчику, святой Макарий сказал:

— Отче мой, я принес тебе козинак, о котором ты просил меня. Возьми его и съешь!

А тот говорит:

— Да что ты, отче! Я же просто так сказал!

— Ты просто так сказал, но я не мог этого просто так пропустить мимо ушей! Раз ты попросил, как же мне не оказать тебе услугу?

Ясно? Это не слова! Это дела! Конкретные дела. Математика: дважды два — четыре. Разве тут есть место теориям, аллегориям и символам? Никаких символов! Всё конкретно: святой Макарий пошел, вернулся, принес старчику козинак.

Разве мог этот поступок не растрогать отшельника? Возможно ли, чтобы после этого тот не почувствовал любовь святого Макария, чтобы его сердце не прилепилось к нему? И чтобы после он не говорил: «Я действительно видел христианина! Вот этот человек — христианин!»? А что бы я сказал ему? «Ах, тебе нравятся козинаки? Ну ладно, в следующий раз, когда я приду к тебе, то захвачу с собой, если найду их где-нибудь. Посмотрим! Да и пойду ли я еще раз к тебе, если мне придется идти и искать для тебя эти козинаки за три часа пути, при том что никто меня не увидит, и никому об этом не расскажет, и никто меня за это не похвалит?» Ну разве не так?!

Другой, говорят, как-то испек хлеб, и вокруг благоухало теплым хлебом. Он хотел передать одному человеку, чтобы тот пришел и взял этот хлеб. А потом про себя подумал: «Ну, хорошо, а зачем же мне сообщать ему это через кого-то другого? Пойду я сам и отнесу ему хлебушек. Зачем мне другие? Лучше я пожертвую собой, пойду к нему, увижу его, сам не пожалею сил». И вот когда он шел и нес хлеб, то по дороге споткнулся о камень, и из его ноги стала сочиться кровь. И явился ему ангел Господень и сказал:

— Знай, — говорит, — эти шаги, сделанные тобой сейчас ради любви (потому что то, что ты сейчас делаешь, это и есть христианская любовь), их записывает Господь. Знай: этот труд не пропадет даром. Всё отмечает Господь.

И радость его была велика! Он позабыл и о ране, он позабыл и о ноге и воскликнул:

— Если это так, слава Богу! Я это делал просто. А оказывается, что Бог учитывает даже это — даже это маленькое путешествие.

И пошел.

А на следующий день сказал себе, что снова отправится уже в другое место:

— Раз так, — говорит, — пойду и проявлю любовь, помогу, не буду пустомелей! Буду делать дела!

И когда он отправился куда-то еще отнести хлеб, оттуда уже вышел тот самый человек. То есть не успел пекарь дойти до него, а тот, к кому он шел, уже направлялся ему навстречу. Посредине пути они встретились. И один говорит:

— Почему ты идешь, отче? Я бы сам пришел к тебе, в твою келью, и принес бы хлеб! Зачем ты пошел мне навстречу? Ты должен был дать мне потрудиться ради тебя!

А другой отвечает:

— Отчего же? Прости меня, но разве врата рая только для тебя одного открыты? Разве мы не можем зайти в них вместе? Ты совершил половину труда. Пусть другую половину совершу я. Давай мы потрудимся оба и получим от Бога воздаяние!

Пекарь же ему опять говорит:

— Нет, тебе надо было остаться, отдохнуть. А мне надо было прийти к тебе!

А тот за свое:

— Ну что такое ты говоришь?! Надо было…

И так снова и снова. И явился им ангел Господень — и знаете, что он им сказал?

Эта распря — как «воня благоухания» перед лицом Божиим. Лишь такие ссоры Богу угодны

— Эта ссора, эта распря — как «воня благоухания» перед лицом Божиим, словно ладан она поднимается к Богу. Лишь такие ссоры Богу угодны.

Вот такая ссора — ссора из-за любви! Ты ссоришься, потому что любишь. Представь! Один говорит: «Нет, тебе надо было бы остаться, отдохнуть». — «Ну что такое ты говоришь!» И всякое этому подобное.

Ты когда-нибудь ссорился из-за любви? Ты когда-нибудь ссорился со своей женой, потому что она хочет посмотреть по телевизору эту передачу, тогда как ты хочешь смотреть другую?

— Ну что такое ты говоришь, любимая! Давай посмотрим ту, которую хочешь ты. Прости, что я так долго смотрел свои передачи и совсем забыл, что уже началась программа, которая нравится тебе. Давай смотреть ее!

Ты когда-нибудь так поступал? Или каждый у вас смотрит свое? И говорит: «Ну, сколько там времени? Давай переключай, началась та, которую я хочу посмотреть!» Та, которую хочешь посмотреть ты. А почему не та, которую хочу посмотреть я? И потом получается, что выход один: купить второй телевизор. У меня будет свой телевизор, у тебя будет свой, и мы будем каждый смотреть то, что нам нравится. То есть у нас дома каждый будет жить своей жизнью. Ты — своей, я — своей. И никаких самопожертвований!

А представь себе такое: супруги ссорятся и говорят:

— Куда мы поедем в отпуск?

И муж жене говорит:

— Куда ты хочешь, любимая! Поедем в твою деревню. А то мы всё ездим ко мне. Давай навестим и твоих родных.

А жена отвечает:

— Ну что ты такое говоришь?! Как мы можем не навестить твою мать? Едем, едем к твоим!

И вот так они ссорятся. Ну что сказать! Словно ладан восходит ваша ссора к Богу. Словно жертва. Словно «воня благоухания духовного». Вы где-нибудь видели такие ссоры? По-моему, это страшно.