Радиошпионаж
Шрифт:
Как выяснилось позднее, при чтении шифрпереписки итальянского посольства, в нем помимо официальных сотрудников военного атташата существовала нелегальная резидентура шпионской спецслужбы Италии под названием «Сифар». Скромный «телеграфист» возглавлял эту резидентуру, а другой ее сотрудник работал портье при входе в посольство.
Кстати, о Софичио. Это был ценный агент «Сифар». Настолько ценный, что, когда он посещал Итальянское посольство в Софии, Центр в Риме запрещал «телеграфисту» оповещать об этом военного атташе. Установочные данные на Софичио были получены после дешифрования сообщения о его выезде в одну из западных стран, где он заказал по международному телеграфу Номер в гостинице. Знание даты выезда и названия гостиницы позволило найти телеграфный заказ
После итальянского посольства в Софии настала очередь французского. Этот выбор был не случаен. В 60-е годы поиск возможных союзников в «холодной войне», которая в любой момент грозила перерасти в мировую, имел для СССР Первостепенное значение. Поэтому решение французского правительства выйти из блока НАТО прозвучало весьма обнадеживающе. Конечно, не обошлось без сомнений. Родилась версия, что это только уловка. Установить истину можно было, например, прочитав шифрпереписку спецслужбы внешнеполитического шпионажа Франции СДЕСЕ. Задание добыть французские шифры было направлено из Москвы во все зарубежные резидентуры КГБ. Руководство просило внимательно следить за ситуацией во французских дипломатических представительствах и немедленно докладывать об открывающихся возможностях. Это указание поступило и в резидентуру КГБ в Болгарии.
Вскоре выяснилось, что ситуация в посольстве Франции в Софии сложилась как нельзя более удачно. Ответственный за безопасность посольства отправился в поездку по стране. Его подчиненные, отвечавшие за соблюдение правил хранения шифрблокнотов, тоже временно отсутствовали: один был в отпуске, а другой слег с острым приступом аппендицита. В распоряжении сотрудников КГБ было две ночи, чтобы попытаться проникнуть в здание французского посольства. К работе следовало приступать немедленно.
Главный шеф представительства КГБ в Болгарии в это время отсутствовал. Его заместитель, человек нерешительный, отказался завизировать телеграмму о представившейся возможности добыть французские шифры. Тогда его подчиненным пришлось применить запрещенный прием. В представительстве КГБ стоял телефон ВЧ, который использовался только в крайних случаях, поскольку линию прослушивали в Румынии, по территории которой она частично проходила. Состоялся разговор с ответственным чиновником разведки КГБ, которому был задан наводящий вопрос: «Есть ли необходимость в исполнении просьбы, присланной за номером таким-то от такого-то числа?» Чиновник попросил перезвонить через полчаса и в повторном разговоре дал понять, что заинтересованность в получении французских шифров возросла до предела и что Центр готов оказать немедленную помощь. В ответ, маскируясь под геолога, один из сотрудников резидентуры КГБ сказал, что «изыскания будут проводиться завтра и послезавтра, нужны спецаппаратура и соответствующие геологи». На следующий день в Софию из Москвы прибыли «геологи» — специалисты группы проникновения.
Резидентом СДЕСЕ в Болгарии в то время был известный в КГБ господин. До этого он несколько лет прослужил в Москве в качестве помощника военного атташе Франции. Предполагалось, что в Болгарии он тянул сразу две лямки — резидента СДЕСЕ и старшего представителя так называемого 2-го бюро французской армии, занимавшегося военно-экономическим шпионажем. В посольстве у него было два рабочих кабинета. Прибывшая из Москвы группа проникновения нацелилась именно на тот, в котором, по их расчетам, и должны были лежать шифры СДЕСЕ. Расчет был более чем удачным: шифрблокноты и СДЕСЕ, и 2-го бюро хранились в одном и том же сейфе.
Конечно, степень защищенности шифрблокнотов СДЕСЕ оказалась намного выше, чем у 2-го бюро. Они были прошиты специальными скрепками, а поверхность шифрблокнотов покрыта особым лаком. Будешь вскрывать скрепки, обязательно нарушишь лакировку. Если бы хозяева увидели малейшее повреждение поверхности шифрблокнотов, то без промедления заменили бы их. Долго трудились прибывшие из Москвы специалисты, чтобы убрать следы вскрытия шифрблокнотов. И в конце концов добились, чтобы внешний вид вскрытого и еще не тронутого блокнотов ничем не отличался. Были обработаны все шифрблокноты,
В ходе визита во французское посольство были также сняты копии со всех хранимых в сейфе СДЕСЕ документов. Среди них оказалась инструкция по работе с шифрами. Согласно ей, каждый использованный шифрблокнот подлежал отправке в Париж для химической экспертизы. Поскольку первый шифрблокнот был вскрыт самими хозяевами, то его проверка в Париже не дала бы никаких оснований для беспокойства. Было ясно, что затем французы вскроют второй шифрблокнот и используют его до конца. Таким образом, прежде чем французы обнаружили бы постороннее вмешательство в тайны своей шифрпереписки, должно было пройти дней 40-45.
Так и получилось. Примерно через два месяца из Парижа в адрес военного атташе Франции в Софии пришла шифровка следующего содержания: «Сообщите немедленно, отдельно ли хранились шифры 2-го бюро?» «Конечно, — последовал ответ, — как и положено по инструкции». Затем из французской столицы пришло указание прекратить работу с шифрами СДЕСЕ, а все имеющиеся шифрблокноты выслать с дипломатической почтой в Париж на экспертизу. Но в течение еще целого месяца в секретной переписке французского посольства в Софии использовались шифрблокноты 2-го бюро французской армии, которые были скопированы сотрудниками КГБ заодно с шифрами СДЕСЕ. Так что советское правительство получило достаточно пищи для размышлений по поводу политики Франции.
Как это делается
Сотрудник КГБ Вадим Николаевич Удилов в середине 60-х годов принял участие в операции по тайному проникновению в здание посольства США, являвшегося в те годы, по оценке советского руководства, главным противником СССР. Спустя 30 лет он поделился подробностями этой операции в своих воспоминаниях. Вот ее краткое описание.
«Посольство располагалось в трехэтажном здании и примыкало к рядом стоящим домам, тоже трехэтажным.
Проникнуть в посольство можно было через чердак или окна третьего этажа. И конечно, уйти при необходимости от преследователей по крыше. На третьем этаже были аппартаменты посла и его служебные кабинеты. Значит, проникнуть в здание можно было тогда, когда посол и его семья отлучатся.
Сотрудники шпионской резидентуры с дипломатической «крышей» и шифровальная комната посольства располагались на втором этаже. Чтобы попасть в них, надо было открыть в фойе дверь в узкий коридор. Замок у нее был особый: при повороте ключа раздавался звон. Таких поворотов необходимо было сделать шесть. Ясно, что в ночной тишине звон обязательно дошел бы до слуха охранника. Коридор заканчивался дверью с таким же «музыкальным» замком. И только затем можно было попасть в небольшой вестибюль с четырьмя дверьми. Две вели в служебные кабинеты сотрудников. Третья, закрытая на засов, — к небольшой пожарной лестнице, идущей со второго на третий этаж в приемную посла. Это облегчало дело, так как в случае необходимости можно было быстро уйти наверх, а затем по крыше покинуть посольство. Четвертая дверь, массивная, с несколькими замками, вела в шифровальную комнату. Одни замки были «кодовыми» (чтобы их открыть, надо было набрать требуемую комбинацию цифр), другие «плавающими» (если не придержать такой замок, то он моментально возвращался в первоначальное положение).
Шифровальные документы лежали в сейфе, закрытом самыми современными замками. Требовалось время, чтобы открыть их да еще чтобы найти и устранить сигнальное устройство, достать и скопировать шифры, а затем все восстановить, как было, и тихо уйти. Нужно было предельно точно рассчитать, сколько времени займет такая операция.
К ее началу мы должны были знать поведение охранника в интересующее нас время. В течение месяца шло наблюдение и хронометрирование его действий. Когда сидит, когда ложится немного отдохнуть, когда делает обход здания, какие двери открывает и проверяет. Что делает после обхода, как реагирует на посторонние шумы. Накопленные данные сверялись, сопоставлялись по времени и месту, и в конечном итоге были выявлены закономерности поведения.