Радиоволна, или Соло втроем
Шрифт:
Вытащив ключи и захлопнув за собой дверь, он притянул её к себе и, не раздеваясь, вновь стал страстно целовать. Прихожая была маленькая и тесная, да и обниматься в пальто было неудобно и жарко. Мысль о том, что сейчас она может вспотеть, привела Иру в ужас. Решительно упершись в плечи Дмитрия, она высвободилась и проговорила:
– Ты обещал дать послушать музыку.
– И мы обязательно будем слушать ее, – разжал объятия Дмитрий.
Потом он помог ей снять пальто и, взяв плечики, стал пытаться аккуратно повесить на них его. Но выходило
– Давай я сама, – осторожно протянула руку Ира.
– Оно видно у тебя дикое и слушается только хозяйку, – пьяно улыбнулся Дмитрий и пихнул ей в руки пальто и вешалку, – давай усмиряй его и попроси вести себя прилично в наше отсутствие… А то вдруг сбежит или мое покусает? Я ведь свое рядышком с ним пристрою. Если оно не возражает, конечно. Ты у него спроси. Оно не возражает?
– Нет, не возражает, я уговорила его, – рассмеялась Ира. Ей нравился подобный юмор Дмитрия.
– Что ж будем надеяться, они подружатся. А мы пока пойдем чаю выпьем или кофе. Ты что больше любишь?
– Ночью я больше чай, наверное…
– Вот и замечательно. А какой именно? Черный, зеленый с добавками или без? Цейлонский, кенийский, китайский? Тебе какой больше нравится?
– Черный. А какой именно – выбирай на свой вкус. Я с удовольствием любой попробую, – постаралась осторожно обойти сложный вопрос Ира так, чтобы не показать полной своей неосведомленности в данной области. Она знала внешний вид железной коробочки с чаем, который предпочитала тетя, но никогда не удосуживалась даже прочесть его сорт.
– Тогда я пошел на кухню заваривать чай, а ты иди выбирай записи, которые будем слушать. Выключатель, как войдешь, справа на стене. Коллекция на нижней полке столика в центре.
Дмитрий указал ей на дверь, ведущую в комнату, а сам прошел по узенькому коридору и скрылся за зашелестевшей при его проходе бамбуковой занавеской.
Ира зашла в комнату и, включив свет, восторженно замерла. Комната осветилась рядом низкостоящих разноцветных колб с плавающими в них блестками. Свет от них тут же укутал комнату переливами какого-то фантастического мягкого сияния. Это создавало чарующую волшебную атмосферу. Огромный диван в углу казался сказочным ложем самого падишаха, а низкий стеклянный столик в центре, с валяющимися вокруг него подушками в бархатных наволочках, неземным местом отдыха восточного владыки.
Ира подошла ближе и увидела на полке, под толстым верхним стеклом столешницы красиво разложенные диски. От обилия незнакомых исполнителей рябило в глазах. Дюк Эллингтон, Гленн Миллер, Бенни Гудмен, Джимми Лансфорд, Каунт Бэйси, Арти Шоу, Чик Уэбб, Томми Дорси, Чарли Барнет. Ира не знала ни одного из них. Присев на корточки, она взяла наугад.
В это время в комнату вошел Дмитрий, неся на подносе чайник для заварки и
– Выбрала? – спросил он, устанавливая поднос на столе.
– Вот, – она протянула ему диск.
– Замечательный выбор. Это делает тебе честь. Обычно все берут то, что у всех на слуху. Глена Миллера или Дюка Эллингтона. А ты, я смотрю не такая как все. Ир, я вот честно, впервые встречаю такую женщину. Чтобы и в политике разбиралась, и в джазе… Чтобы не поверхностная свистушка, а по-настоящему… с душой… – он взял из её рук диск, – один момент, сейчас все будет.
Отойдя в угол комнаты, Дмитрий вставил диск в плеер, и комната наполнилась негромкими звуками джаз-оркестра и солирующего саксофона.
– Чай или потанцуем? – он шагнул к ней.
– Потанцуем.
Ира, улыбнувшись, положила ему руки на плечи, и музыка увлекла их в свой нежный водоворот.
– Ты прекрасно двигаешься. Мне порой кажется, ты невесомо-воздушная какая-то, – ласково прижимая её к себе, выдохнул он ей на ухо.
– Меня мама в детстве учила танцевать, – чувствуя, что краснеет и радуясь, что в полумраке комнаты это не очень заметно, призналась Ира.
– У тебя, наверное, была замечательная мама, – повинуясь ритму музыки, Дмитрий сделал с ней несколько резких разворотов и зашатался, теряя равновесие. Ирина, удержав его, ласково рассмеялась:
– Может лучше чай, а то нас что-то на поворотах заносить стало. К тому же он остыть может.
– Остыть – не остынет, у меня заварной чайничек с секретом… лишь заварится лучше… но выпить чай все же не помешает. Продолжить танцевать мы всегда успеем.
Дмитрий подвел её к столу и махнул рукой, указывая на подушки:
– Устраивайся. Пить чай будем по-восточному.
– А как садиться-то?
– Смотри, – Дмитрий быстро сел рядом с ней, скрестив и подобрав ноги под себя. В его действиях чувствовалась привычка.
– Это, наверное, долго тренироваться надо, чтобы так сидеть. Ты где этому научился? – Ира последовала его примеру, неловко пытаясь устроиться на выскальзывающей из-под нее подушке и подбирая не желающие её никак слушаться ноги.
– А, – Дмитрий усмехнулся, – жизнь всему научит. Когда ведешь кочевой образ жизни, то подушки – самая удобная мебель. И смотрятся стильно, и таскать их с собой легко. Это вот надувной вариант. Сдуваются и занимают очень мало места. Восточные люди были мудры, раз сумели додуматься до такого.
– Конечно, – вслух согласилась Ира, проклиная про себя и весь восток и их обычай сидеть за столом подобным образом.
– Кстати, а вот и секрет моего чайничка, что чай в нем не остывает, – Дмитрий поднял его в руке, и Ира увидела, что состоит он из двух частей. Нижняя – похожая на большую пиалу была заполнена кипятком, а верхняя представляла собой более маленькую емкость, в которой собственно и заваривался чай.
– Надо же… как интересно, – проговорила она, сумев, наконец, устроиться на подушке так, что и та не выскальзывала, и ноги не разъезжались.