Радиус – 227. Книга четвертая
Шрифт:
— Пойдем со мной, Робер и ты получишь силу и долгую жизнь!
– прогрохотал ее мощный голос отразившийся от потолка и стен.
Теперь Саафир понял, какой мощью обладала бывшая узница, которая если и уступала в уровнях бывшему патриарху, но превосходила его уровни в несколько раз и он непроизвольно склонил голову и опустился перед новой госпожой на одно колено.
— Срань богов!
– в ужасе воскликнул барон непроизвольно отшатнувшись на спинку кресла и крепче сжимая рукоять меча, — Что за чудовищем ты стала?!
— Не противься, Робер, ты нужен нам и мы обратим тебя даже помимо твоей воли.
–
— Нет, этому не бывать!
– мотнул головой барон поднимая свой меч.
— Ха-ха-ха, глупец!
– рассмеялась тварь обнажая крупные клыки, — Неужели, жалкий человечишка, ты думаешь остановить меня этой зубочисткой? Не глупи, Робер!
— Нет, Милена, я остановлю не тебя, но себя от такой участи!
Прежде, чем трансформировавшаяся в страшную тварь его жена успела остановить барона, он быстро приставил острие клинка к своей груди и подался вперед падая с кресла.
— Не-ет!
– ударил по барабанным перепонкам крик вампирши, но остановить его она не успела и пронзенное собственным мечом тело барона Сейла упало на дощатый пол, а из-под него начала растекаться теплая кровь.
— Жалкий ублюдок! Этот мерзавец снова обвел меня вокруг пальца!
– вампирша в ярости ударила по деревянной колонне почти расщепив ее.
— Госпожа, все мои слуги мертвы, -подал голос все еще стоявший на одном колене Саафир, -нам нужно как-то выбираться отсюда.
— Ладно, пусть одна схватка проиграна, но бой будет за нами.
– наконец успокоилась Милена, — В конце-концов, это не единственный высший под этим дымным куполом. Мы возродим клан, Саафир. Возродим, чего бы нам это не стоило!
Она прошла к большому окну и ударом когтистой лапы высадила раму вместе с витражами. Потом крепко ухватила своего спасителя и прыгнув наружу взмыла вверх расправив свои большие перепончатые крылья.
Старый комтур видел как из верхнего яруса замковой башни с грохотом вылетела рама и посыпались стекла, а потом оттуда выпрыгнула черная тварь и полетела хлопая по воздуху перепончатыми крыльями неся кого-то в когтях. Он непроизвольно снял с головы стальной шлем и осенил себя крестным знамением, прочитав краткую молитву и только потом утер с лица брызги крови. В дверях замка появился его оруженосец.
— Господин, мы опоздали, барон мертв и его сердце пробито мечом!
– он потряс внушительным кошелем, — В сундуке обнаружили запас золота.
— За что нам это новое испытание?
– комтур непроизвольно сжал руку в кулак облаченную в кольчужную перчатку, — Ведь наша победа была так близко! А золотой венец барона, колдун нашел его?
— Нет, господин командор!
– качнул головой оруженосец, — Возможно его забрала та крылатая тварь?
— Все зря, все!
– командор комтурии непроизвольно бросил взгляд на дюжину коней, к спинам которых были привязаны павшие в бою братья-лазариты, а потом рявкнул, — Где колдун? Сюда его, быстро!
— Я здесь.
– спокойно ответил тот, появившись в дверях баронского замка.
— Скажи, далеко от нас кто-нибудь из высших? Успеем мы хотя бы добыть еще одно сердце или все жертвы ордена в этом походе были зря?
Колдун в черном балахоне снова вытащил свой магический шар из поклажи седельной сумки и проведя свой ритуал ответил рыцарю через четверть часа.
— Нет, господин комтур, мы не
– махнул он рукой, — Там, в двух днях пути, находится город. Но у нас нет ни сил, ни времени, чтобы добраться туда и попытаться захватить его. Через двадцать девять часов система выкинет нас отсюда. Наше время истекает.
— Значит, все зря!
– ударил кулаком о свою ладонь старый лазарит, его обезображенное проказой лицо, в гневе стало еще страшнее, — Тогда спалите тут все! Добейте раненых, сожгите, и крепость, и этот чертов замок, сровняйте тут все с землей!
* * *
Газ шестьдесят шесть подогнали прямо к крыльцу на торце института, чтобы легче было таскать груз в подвал их новой квартиры. Но сначала, подбросили Вадика Короткого до живущего в Асино родного дяди. Сказали, чтобы отсыпался и утром, но не рано, а часам к одиннадцати, приходил в офис дома культуры. Конечно, можно было и его подпрячь таскать ящики с оружием и цинками, но они не настолько хорошо его знали, чтобы раскрывать количество полученного бандитами груза. Эта информация, не для чужих умов.
А оружия было много. Действительно, количество оружия и патронов заставляло задуматься о дальнейших планах бывшего комитетчика. Шесть ящиков с карабинами Мосина — всего выходило сто двадцать единиц, плюс по два цинка патронов на ствол, то есть восемьсот восемьдесят штук. Большой ящик с пистолетами ТТ, а это сорок единиц и несколько цинков патронов к ним. И все это, судя по найденным бумагам, со складов длительного хранения госрезерва.
После того, как стаскали все ящики в подвал, загнали трофейный Патроль в один из институтских боксов, шишигу в другой и пошли поспать. Но когда Димка проснулся, то застал уже одетого Николая, который пояснил, что хочет на тему вчерашней перестрелки поговорить со Смирновым, которому уже позвонил на домашний и договорился о встрече.
— Лучше к Василичу с самого ранья забегу, потрещим по свойски.
– пояснил Карате, — Чаю попьем, да изложу нашу точку видения всего произошедшего. Лучше ему сначала все рассказать, чем Ленин узнает, свои выводы успеет сделать, да Василича по этому поводу напарит.
— А про Алексеева… -начал было Ковалев, но рукопашник мотнул головой.
— Нет, про комитетчика лучше никому не знать. Лишнее это, вопросов больше чем ответов. Да и про груз лучше не распространяться, про это тоже никому знать не обязательно. Про Шулю скажу, да пусть сам Ленину звонит и указание дает тело Спартака из того дома забрать. Ну и насчет джипа почву пробью — не хочется такой агрегат городу отдавать. Как ни крути, но это наш законный трофей. Может и прокатит!
– подмигнул он Димке уже выходя.
— Ты один пойдешь? Может, не стоит рисковать, вдруг Шуля тут где-то ошивается и планы мести вынашивает?
— Миха, вон уже подъехал, -кивнул Коля на окно, что выходило во двор института, -отвезет. Да и стволы теперь у всех есть.
– похлопал он по боку, где висела оперативная кобура с модернизированным Макаром.
Когда Карате уехал, Димка постоял под контрастным душем, растерся махровым полотенцем и начал делать яичницу с кусками конской колбасы, пока Башкатов еще давит подушку в своей комнате.