Радости и тяготы личной жизни
Шрифт:
– Мне необходимо вернуться к своим обязанностям.
С этими словами Кэсси развернулась, чтобы уйти, но Трейс схватил ее за руку. Это была именно хватка, звериная, волчья.
– Пожалуйста, Трейс, – ровным голосом произнесла Кэсси, вздрогнув от его цепких пальцев, стараясь no-возможности не привлекать внимания.
Он вновь хищно осклабился, показав желтоватые зубы, столь напоминавшие волчий оскал.
– Пожалуйста – нет? – он принялся поглаживать мягкую кожу ее запястья. – Или пожалуйста – да?
У Кэсси засосало под ложечкой – и от страха, и от злости одновременно. Ни на минуту не забывая, как нужна
– Пожалуйста – нет.
– Думаю, что смогу переубедить тебя, – уже совсем бесцеремонно процедил Трейс, потянув ее в темноватый угол за «зарослями» искусственных шелковых деревьев. Лапищи его уже готовы были вцепиться в ее мягкую грудь.
Кэсси почувствовала, что еще мгновение, и она грохнет огромный поднос с закусками прямо на шикарные сапоги из кожи броненосца, которыми скрипел этот негодяй, но неожиданно совсем близко раздался звучный мужской голос:
– Я бы не стал этого делать, Трейс.
Жадные пальцы Трейса остановились буквально в двух дюймах от тела Кэсси.
– Да мы с ней просто болтали, – мрачно огрызнулся Трейс, обращаясь к подошедшему к ним Рорку Гэллахеру. Антагонизм между братьями был настолько очевиден, что приобретал почти материальные формы; Кэсси казалось, его можно даже пощупать руками.
– Тогда ты не будешь возражать, братишка, если и я перекинусь с Кэсси парой слов?
Не дожидаясь ничьих ответов, Рорк взял у Кэсси поднос, поставил его на первый попавшийся столик, взял девочку под руку и отвел в тихий уголок дома. Наконец-то взглянув на него, Кэсси вдруг почувствовала, что ни один из прежде знакомых ей людей не излучал такого человеческого тепла и обаяния, и она сразу прониклась к нему доверием.
Рорк достал из кармана большой белоснежный носовой платок.
– Думаю, будет неплохо, если ты сунешь это за ворот платья, – для такого сильного, крупного молодого человека он говорил на удивление мягко, – это скопище с каждым часом становится все неугомоннее, Кэсси. Так что не стоит махать красной тряпкой перед носом подвыпивших быков.
Кэсси вспыхнула, будто алые розы отдали ее коже все свои краски – что же, рыжеволосые неизменно отличаются этим.
– Спасибо, – молвила она, опустив глаза, и заправила накрахмаленный платок в V-образный вырез платья. – За платок спасибо, а главное... ну, ты сам знаешь, за что.
Кэсси ни в коем случае не хотела признаваться, что всерьез испугалась Трейса. Это уж потом такие жадные похотливые мужские взгляды стали ей почти привычными.
А Рорку, похоже, понравилось, что Кэсси скромно потупилась, и он сказал:
– Если мой разнузданный братец будет тебя еще беспокоить, дай мне знать.
Если Кэсси и стояла у истоков чего-нибудь серьезного в этой жизни, прежде всего это была вражда между сыновьями Гэллахера, начало которой она положила.
– Спасибо еще раз – за это предложение.
Но, думаю, смогу справиться с этим и сама.
– Нисколько не сомневаюсь, Кэсси. Однако Трейс иногда просто несносен. Посмотри в толковом словаре статью «carouse» – получишь подробный портрет моего братца. В общем, если он будет доставать тебя, обращайся ко мне.
Его ласковой и дружелюбной улыбке Кэсси была готова радоваться хоть до завтра.
– Трейс, вообще-то, не совсем бросовый парень, Кэсси, – уверил ее Рорк,
Говоря это, Рорк поправил белый платок – нагрудник на платье Кэсси. Кэсси кожей ощутила его пальцы, отчего у нее замерло сердце.
– Вот так, – удовлетворенно кивнул он, – это на какое-то время предохранит тебя от неприятностей, – и скользнув взглядом по ее длинным ногам, добавил, – правда, юбку тебе удлинить я никак не могу.
– Придется ползать на коленках, – отшутилась Кэсси.
Рорк все улыбался той же улыбкой.
– Никогда не комплексуй ни насчет своего роста, Кэсси, ни фигуры. – Он дружески потрепал ее пышные рыже-каштановые волосы; где-то под ложечкой она ощутила незнакомый холодок. – Ты станешь самой настоящей красавицей, Кэсси Макбрайд, помяни мое слово. А когда весь мир будет у твоих ног, ты уж не забудь, пожалуйста, что первым предсказал это я.
Забыть? Да она уже знала, что никогда в жизни не забудет этот вечер. Очарованная его улыбкой, Кэсси в буквальном смысле слова онемела. Никакие силы не могли сейчас заставить ее заговорить, даже если бы вопрос стоял о жизни и смерти. К счастью, от ответа ее избавило появление Шелби, которая вбежала в комнату, нетерпеливо окликая брата.
– О, обязанности хозяина зовут меня.
Кэсси посмотрела ему вслед и ей ужасно захотелось оказаться сейчас взрослой. Богатой, шикарной женщиной, которая могла бы привлечь такого мужчину, как Рорк Гэллахер. Такой, как Лейси Янг.
Янги жили на ранчо по соседству, держали породистых лошадей, и в округе поговаривали, что отношения Рорка и Лейси уже давно больше, чем просто соседские. Кэсси очень волновало, насколько соответствуют слухи правде о намерении Рорка жениться на Лейси и заодно объединить их владения. Кэсси казалось, что Лейси Янг имеет в жизни все, что только можно пожелать. Богачка, красавица. Вот и сегодня она выделялась в толпе алой шелковой блузкой свободного покроя, заправленной в тугие-претугие черные кожаные джинсы. А духами «Джой» от нее разило, будто она в них выкупалась. Четыре верхние пуговицы на блузке оставались незастегнутыми с явным намерением продемонстрировать пятикаратовый рубин, покоящийся в ложбинке между крепкими загорелыми грудями. В ушах ее сверкали рубиновые серьги из того же гарнитура. А иссиня-черные густые волосы будто шлемом облегали голову и плечи.
Позднее, когда ночное небо расцветилось мириадами огней фейерверка, Кэсси заметила, как Лейси потянула Рорка в укромный уголок. Их жаркий поцелуй, казалось, длился целую вечность. В полумраке, освещаемом лишь разноцветными вспышками, Кэсси увидела руки Рорка, гладившие и сжимавшие спину в алой блузке, и в сердце кольнула внезапная, незнакомая боль – ревность.
Ну почему, почему некоторым женщинам дано столько всего сразу? Почему другие лишены этого? Разве не достаточно той же Лейси быть просто богатой и красивой? Или ей не хватает для полной меры именно Рорка Гэллахера? Может быть, Белл все-таки права, утверждая, что Создатель, предлагая таким людям, как Макбрайды, ступить «на мягкий коврик», обязательно потом в один момент выдергивает его?