Радости Любви

Кей Патриция

* * *

Интересно, что он собирается сказать при встрече? Услышав, что Питер ушел, Куин откинулась на подушки и закрыла глаза. Шок от того, как на нее подействовал поцелуй, начал понемногу проходить. Теперь в голове крутились бесчисленные вопросы.

Как она могла так себя вести? И именно с Питером! Боже правый, она же практически помолвлена с другим мужчиной! Ко всему прочему, она почти не знала Кимбла.

Бесспорно, он привлекал ее – но только на уровне физиологии. Что он за человек? Она

понятия об этом не имела. Даже его поведение оставалось для нее загадкой. Он то горячился, то сохранял ледяное спокойствие. Иногда он относился к ней с заботой и вниманием, но временами набрасывался на нее без всякого повода и мог больно ранить резким замечанием. Он был самым противоречивым человеком, которого она когда-либо встречала.

Она никогда его не поймет. Никогда.

«Но Боже, как он целуется!»

Куин приложила правую руку к сердцу. Она чувствовала, как тяжело оно билось при воспоминании о поцелуе. Даже от мыслей об этом у нее будто бабочки начинали порхать в животе и страстное желание разливалось по телу, достигая таких закоулков, о существовании которых она и не подозревала до сегодняшнего дня.

Она не могла не сравнить чувства к Питеру с тем, что чувствовала к Джиму или к Роберту. Ничто не могло с этим сравниться.

Поцелуй был подобен взрыву, который отозвался в каждой клеточке ее тела. Когда Джим целовал ее, это было приятно, мило – но не более того. А Роберт? Ей казалось, что она любила его! То были чувства романтичной юной девушки. Когда он смотрел на нее, у Куин кружилась голова, но она никогда не испытывала того дикого голода, который вызывал в ней Питер.

Она все еще перебирала в памяти события этого дня, пыталась найти ответы на мучившие ее вопросы, понять, что же сегодня произошло, когда услышала, что вернулась Фиона.

Куин медленно спустилась вниз. Роберт был на кухне. Она мысленно молила, чтобы он ушел. Хватит с нее на сегодня мучений.

Он не уходил. Впрочем, он держался довольно отстранение и через пару минут, проследив за тем, чтобы тетя устроилась поудобнее, сказал:

– Ну, я, пожалуй, пойду.

Роберт улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. Куин решила, что он сердится на нее. Как замечательно сознавать, что ей все равно. Он может злиться на нее всю оставшуюся жизнь – теперь это не имеет никакого значения.

– Хорошо провела время? – спросила Куин, когда за ним закрылась дверь. Тетя улыбнулась:

– Да. Приятно иногда выбраться из дома.

– Почему ты не сказала мне, что хочешь почаще, выбираться из дома? Я была бы счастлива сходить с тобой куда-нибудь.

– Я и сама об этом не подозревала, пока Морин не пригласила меня, – ответила Фиона, – Питер починил кран?

– Д-думаю, да.

Фиона пристально посмотрела на племянницу:

– Думаешь? Ты разве была не дома?

Куин отвернулась, пряча предательский румянец на щеках, и начала старательно наполнять водой чайник.

– Дома,

но я поднялась к себе и не слышала, как он ушел.

Почувствовав себя увереннее, она снова повернулась к Фионе:

– Хочешь чашечку чаю? Я бы выпила одну.

Когда они сели пить чай, Фиона спросила:

– Теперь, когда ты узнала Питера получше, он тебе больше нравится?

Вопрос застал Куин врасплох, и она снова почувствовала, что краснеет. Ей захотелось дать себе пинка. Она пожала плечами:

– Наверное, да.

Тетя взглянула на нее поверх очков:

– Он замечательный молодой человек, Куин. Куин нахмурилась, моментально позабыв о своем смущении.

– Тетя Фиона, надеюсь, ты не строишь никаких планов насчет меня и Питера, потому что, поверь мне, ничего из этого не выйдет.

Тетины ясные голубые глаза внимательно изучали племянницу.

– Тем хуже для тебя.

– У меня уже есть пара.

– Ты говорила, что не уверена в своих чувствах к нему, – сказала тетя. – И, судя по твоему поведению с тех пор, как ты сюда приехала, ты не изнываешь от тоски по нему.

– Тетя Фиона, в наше время женщины не изнывают от тоски.

– Не думаю, что все так сильно изменилось со времен моей молодости.

Куин не решалась взглянуть тете в глаза. Она была слишком проницательной, а ее глаза, казалось, видели людей насквозь.

– Ты же не любишь своего дипломата, так ведь? – настаивала тетя. Она поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток.

Куин вздохнула:

– Да, боюсь, что так.

– И ты не собираешься выходить за него замуж, не так ли?

– Скорее всего нет, – неохотно признала девушка. Она уже давно это поняла, но все боялась себе в этом признаться.

– Так почему ты не хочешь обратить внимание на Питера?

– Послушай, тетя Фиона, я знаю, что ты желаешь мне только добра, но я не в восторге от твоей идеи. Питер и я… ну… я не думаю, что мы друг другу подходим. – Куин поежилась от охватившей ее неловкости. – К тому же я не думаю, что очень ему нравлюсь.

Фиона улыбнулась:

– Думаю, ты ему нравишься. Неужели тетя что-то подозревает?

– Он не в моем вкусе. – Куин постаралась сказать это как можно тверже.

– Но ты могла бы по крайней мере дать ему шанс.

– Тетя Фиона… пожалуйста, давай оставим эту тему, ладно? Ничего не выйдет.

Боже милостивый, только этого ей не хватало! Тетя, которая пытается их свести, наблюдает за ней, за ее реакцией каждый раз, когда Питер оказывается поблизости, прислушивается к каждому их слову. Нет, Куин этого не вынесет. Она будет чувствовать себя, как насекомое под микроскопом.

– У Питера большое будущее, – продолжала настаивать тетя. – Ему предложили возглавить кафедру математики в будущем году, когда мистер Сфара уйдет в отставку. Ты знала об этом?

– Откуда мне знать?

– Я подумала, что Питер мог тебе рассказать.