Радостная весть
Шрифт:
В других моделях космогенеза Вселенная рождается из недр Первобожества, Первоокеана, как рождается дитя из чрева матери, как, (принимая старинную индийскую метафору), вытекает паутина из паука. То есть Природа созданная и Высшее Начало - единосущны; понимаете, они представляют собой нечто по существу единое. Вселенная не творится, она рождается...
В индийских сказаниях, различных мифах древних египтян, мы всюду встречаем борьбу между Светом и Мраком, между Хаосом и Порядком и рождение в Вечном Бытии, в Вечном Божественном Океане (это чаще всего бездна океана) рождение острова Жизни. Рождается для того, чтобы никогда не измениться, рождается совершенным, но потом когда-то все это должно
Я уже говорил вам, что это мирочувствие подсказано сопереживанием с природой, глубокой связью человека с природными циклами. Да, все неизменно, как неизменны фазы Луны и приливы океана, и все, в конце концов, кончается, чтобы уступить место повторению этих циклов.
В различных миросозерцаниях мы находим либо огромные периоды в сотни тысяч, миллионы лет - кальпы, юги в индийской мифологии, либо Великий Год, который мы находим в вавилонских представлениях. Так, в греческих представлениях Великий Год - это неизменное во времени огромное колесо, которое вращается таким образом, чтобы все вернулось на свои места.
В прошлом веке именно это устрашающее видение захватило Фридриха Ницше, великого мыслителя и великого безумца: ему казалось, что здесь истина, потому что все повторяется в этом бессмысленном вращающемся мире. И в самом деле, реальность окружающей человека природы была такова - она была циклична, она была, в сущности, статична. Человек никогда не наблюдал развития из низшего к высшему в большом масштабе, он видел только кружение как бы на месте.
И вот на этом фоне библейское учение о мироздании врывается как совершенно иное, глубоко отличное, принципиально отличное от языческого миросозерцания. И если языческие космогонии создавались в рамках великих цивилизаций Китая, Индии, Древней Греции, Вавилона, Египта, Ирана, то библейское мировоззрение, библейское мировосприятие, создавалось в ничтожной, маленькой цивилизации, которую на карте древнего мира едва можно было рассмотреть как географическое начало и которая в истории внешней цивилизации играла, казалось бы, весьма незначительную роль, которая не могла похвастаться достижениями, какими гордился античный и классический восточный мир.
Мы не знаем, кто написал на древнееврейском языке первые строки Библии, которые звучат как великая и вечная поэма.
В начале создал Бог небо и землю. Заметьте, здесь нет ни предвечной бездны никакой, ни предшествующей Божеству материи. Нет ничего: нет борьбы богов, чудовищ, титанов - только один Творец, который творит Своим Словом.
"И сказал Бог: да будет свет". Не делает, не конструирует, не монтирует, а только говорит. И, конечно, те, кто писали эти строки, прекрасно понимали, что Бог не говорит, как человек, а что это единственно возможный, антропоморфный, человеческий способ, человекоподобный способ передать воздействие Божественного Разума на бытие.
Предание приписывает эти строки Моисею. Мы не знаем, в какой степени это отражает действительность. И хотя эти строки были записаны значительно позднее, чем жил Моисей, печать пастушеского древнего быта там еще есть. Скажем, там начинается счет с вечера: "И был вечер, и было утро: день первый". Вечер вначале, для кого это? Для пастуха, который ночью под звездами, в ночную прохладу пасет своих овец, для странника, для путника, который период жары пережидает где-нибудь в тени. Это традиция, восходящая к древнему пророку Моисею,
Следующее: эта Первопричина является космическим Разумом и Личным Созданием. Потому что там есть такие слова: "И увидел Бог, что это хорошо". Увидеть и оценить может только личность. Я повторяю: тот, кто писал эти строки, прекрасно знал, что у Божественного Начала нет глаз, которыми Он мог видеть, и он использовал эти антропоморфные выражения для того, чтобы подчеркнуть личностный характер Высшего Начала.
Не Абсолют, не Предвечная Бездна, не холодный Первопринцип, который движет миром, а Личностное Начало, к Которому человек может обратиться и Которое говорит человеку.
И далее: если это Начало столь всемогуще, что Оно из небытия рождает бытие, то, быть может, для Него достаточно было одного этого таинственного мистического Слова, чтобы возник мир в один миг - готовый? Ничего подобного мы не видим. Мы находим там поэтапное осуществление Мироздания.
Вот эта Шестодневная неделя, до последнего завершающего дня субботы, она протягивает нить от низшего к высшему. Причем, речь идет о трех этапах, а не о шести. Здесь строится сложный литературный орнамент. К сожалению, я не могу здесь показать, но в каждом дне Творения есть набор рефренов: "и сказал Бог", "и увидел Бог", "и стало так", и так далее.
Если сравнить эти рефрены по линии шести дней, мы увидим, что идет перекличка и очень тонкая. Она создает прямо зрительный узор, который я мог бы на доске здесь начертать. Зачем это нужно? Чтобы показать читателю, слушателю, что речь идет не об адекватном, научном, как бы мы сказали, точноописательном характере текста, а о высокой Священной Поэзии, которая должна передавать самую суть явления, а не его конкретные детали. Это есть учение о начале мира, о смысле мира.
Далее: в Библии говорится о том, что Творец одобряет Свет, который Он создал, одобряет мир, который Он создал. Это "тов", "тов", значит "прекрасное", "доброе", а в конце говорится: "тов неод", то есть "весьма доброе", "весьма прекрасное" и "совершенное".
Но не сказано это о тьме. Бог разделяет свет и тьму. И впервые появляется намек на то, что в Мироздании есть некая тень, которая отбрасывается предметами. Разумеется, священный автор имел в виду вовсе не ту тень, которую сейчас, допустим, я отбрасываю на стене, а тень в мистическом смысле, во внутреннем смысле, если хотите, в этическом смысле: в Мироздании появляется нечто, какая-то нота фальшивящая, то, о чем Творец не может сказать, что это есть "тов", "тов", то есть "добро".
Таким образом, уже в Шестодневе мы находим первый намек на какое-то катастрофическое, неблагополучное развитие Мироздания. Но этот катастрофизм не мешает осуществлению высшей задачи, мир идет к некой цели.
Три этапа: свет- в первый день, суша и воды - второй день, третий день - суша и растения. Параллельно по образности, по картинности: свет светила, четвертый день: воды - водные существа, пятый день: растения на суше, животные на суше и человек на суше - день шестой. Здесь отражена и поэтическая симметрия Востока. Три элемента: материя неживая, жизнь, человек. Это есть восхождение, которое кончается удивительным существом, существом, которое стоит на грани двух миров: мира материального и духовного.