Радуга для миллионера
Шрифт:
— Перекись, — Катрин потрясла небольшой бутылочкой из тёмной пластмассы. — И антисептик. — Удивлённо прочитала название: — Зелёнка? Мама, — закричала она через комнату, — а нет обычного спирта? А то зелёнка как-то не солидно.
Но подлый бесёнок в её душе так и нашёптывал разрисовать шефа в зелёный цвет… и не только повреждённое место; едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Быстро отвернулась.
— Спирта нет, — отозвалась Светлана. — Но я нашла бактерицидные лейкопластыри.
— Во! Это будет лучше. — Взглянула на Максима,
И вернулась… с ватными дисками, пластырями, ушными палочками и с твёрдым намерением непременно вылечить гостя.
— Снимай штаны, — выпалила она и покраснела. — В смысле, приспусти брюки, чтобы я смогла осмотреть рану.
От перспективы остаться в одних трусах перед девушкой, которая ему нравилась, Максиму стало не по себе.
— Сам справлюсь! — резковато ответил он и тут же решил смягчить тон: — Спасибо за помощь, но я сам.
— Хорошо, — быстро согласилась Катрин, оставляя на столике всё, что принесла с собой, и как ошпаренная выскочила из комнаты; впопыхах громко хлопнула дверью и сама же вздрогнула от резкого звука.
— Всё в порядке? — поинтересовалась Светлана, прекращая складывать бельё и наблюдая за дочерью.
— Сказал, что сам справится. — Катрин даже смогла беззаботно улыбнуться. Но мать продолжала молчать и как-то странно смотрела на неё. — Ну ладно, пойду к отцу пробу снимать.
И помчалась без оглядки на улицу, только бы быть подальше от проницательного взгляда своей матери.
— А-а-а, пришла! — Жерар как раз стоял возле стола и отрезал кусочек от сочного стейка. — А ну-ка, иди попробуй, чего не хватает? — С любопытством взглянул на дом: — А куда дела своего шефа?
— Сейчас придёт, — быстро ответила и затолкала кусочек мяса себе в рот; вкус был непередаваемым, о таком говорят: “Чуть не проглотил язык”. — М-м-м, вкуснотища. Всего хватает.
— Ха! — Жерар гордо подбоченился. — Кто делал-то!
— И то верно. — Катрин чмокнула отца в слегка заросшую щёку. — А можно мне ещё кусочек?
— И мне, — произнёс Максим, выходя из дома. — Тут такие запахи витают…
— Конечно, можно. — Жерар быстрым шагом направился к барбекюшнице. — Подходи к столу, тебе Катя поможет, а мне за углями нужно следить. Скоро будет готова ещё партия.
Максим взял пустую тарелку и протянул её Катрин.
— Как всё прошло? — тихо поинтересовалась она, ловко нарезая мясо для гостя.
— Всё хорошо! — соврал Максим, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
Мысленно же он представлял аккуратный зелёный кружочек с лучиками по кругу на правой ягодице, приклеенный дополнительно крест-накрест пластырем. “А что? Для надёжности!” Вообще-то он сто раз пожалел, что отказался от её помощи. В комнате не оказалось большого зеркала, и ему пришлось изловчиться, чтобы всё сделать, пользуясь только дамской пудреницей, которая обнаружилась на каминной полке.
Из дома вышла Светлана. Она крепко держала
— Ну, мам, — канючил ребёнок, — ну почему мне нельзя? — Крепко задумался: — Я же самого маленького выбрал. И даже постельку для него сделал.
— Потому что поросята должны жить в загоне вместе со своей матерью, а не под кроватью в доме. И хватит уже ныть.
— А вот и я. — Жерар нёс на большом подносе оставшееся мясо. — Давайте усаживайтесь.
Семейство вместе с гостем послушно расселось вокруг стола и приступило к трапезе. Максим угощался вкусной домашней выпечкой, ел стейки разной степени прожарки, попробовал по меньшей мере три совершенно разных напитка домашнего приготовления и с удовольствием слушал курьёзные случаи из жизни обычного фермера, которыми с гостем щедро делился Жерар. Что он испытывал? Смешанные чувства: словно окунулся в чужой, незнакомый ему мир, но при этом нашёл там близких по духу людей. А ещё… это был самый удивительный ужин в его жизни!
Когда женщины начали убирать со стола, мужчины решили пройтись по ферме. Поздно вечером, когда Жерар, наконец, отпустил от себя гостя, Максим вернулся в дом очень довольным. Светлана как раз закончила стелить для него постель в гостиной на огромном диване, на полу возле её ног играл со своей новой машиной Николя, а вот Катрин нигде не было видно.
— Во сколько вы завтра собираетесь ехать обратно? — стараясь выглядеть беззаботной, поинтересовалась она, но в голосе слышалось плохо скрытое огорчение от скорой разлуки с дочерью.
— Не знаю. — Почему-то сама мысль, что уже завтра придётся расстаться с этими людьми и вернуться в свою прежнюю жизнь, наполнила его душу щемящей грустью. — Наверное, после обеда. — И тут он вдруг вспомнил, как его сегодня поторапливала Катрин, боясь опоздать на рейсовый автобус. — А что, отсюда тоже автобусы только по утрам ходят? — А про себя с сожалением подумал: “Неужели придётся уезжать так рано?”
— Да нет. В течение всего дня ходят и сюда, и туда. Только завтра же воскресенье, вдруг вы планировали вернуться в Париж пораньше перед предстоящим рабочим днём.
— Нет, нет, ничего не планировал. — И тут же, как бы между прочим, поинтересовался: — А где Катрин?
Почему-то ей совсем не хотелось рассказывать, где можно найти дочь, при этом она сама не понимала, что ею движет. Но тайну выдал Николя.
— Да на стог снова забралась. Она всегда так делает. — Немного подумал: — Когда тепло. — С надеждой в голосе предложил: — Хочешь, покажу, где это?
— Конечно!
Николя вывел гостя на задний двор.
— Вон видишь лесенку? — Мужчина кивнул. — Она там.