Радуга под окнами

Бобошко Константин Клементьевич

Ночь слышала все и печалилась. Она старалась рассеять свой мрак. Зажигала на небе яркие звезды, раздавала светлякам голубые фонарики. Заставляла светиться старые гнилушки — но и это не помогало…

А когда всходило солнце, озаряя землю теплыми лучами, все оживали, начинали жужжать, петь и щебетать. Радовались великой радостью, что прошла ночь и настал день. В это время бедная ночь всего сильнее чувствовала одиночество. Она забиралась в темные пещеры, под поваленные бурей деревья, в лесные ямы и плакала там, завидуя всеобщему любимцу — солнцу.

Задумались цветы: как доставить ночи хоть немного радости, как

смягчить ее печаль?

— Но что мы можем предложить ей, кроме своих красок? — сказал один цветок.

— Наши краски дало нам солнце, — возразил второй. — В темноте все они одинаково: черные, и ночь не может их видеть.

— Тогда давайте будем благоухать для ночи! — закричал третий цветок.

И вот когда из-за деревьев выходили косые тени, расстилая коврики для ночи, цветы начинали испускать чудный аромат. И это благоухание, струившееся со всех сторон, утешало ночь, говорило ей о том, что есть на земле живые существа, которые сочувствуют ей.

И теперь еще многие цветы по-прежнему отдают свой аромат только ночи.

Выдумка, скажете вы? Хорошо. Так давайте оттолкнемся от нее и отправимся искать настоящую причину пахучести цветов, пустимся в путешествие за этой разгадкой…

А добираться придется ни далеко, ни близко — в те времена, что спрятаны сейчас глубоко в недрах земли, в пластах мела, обломками которого пишут условия задач на черной классной доске.

Готовы в такое путешествие? Тогда трогаемся…

Загадка — ровесница кусочка мела

139 миллионов лет отделяли первобытных людей и 140 миллионов лет отделяют нас с вами от того времени, когда на земле появились цветы.

Но еще до этого на первобытной земной растительности начали образовываться шишки с пыльцой между чешуйками. Ветер подхватывал ее и переносил с одной шишки на другую, производя так называемое перекрестное опыление.

Некоторые насекомые приспособились кормиться этой пыльцой. Съедая вместе с пыльцой нежные части шишек, они приносили вред растениям.

Постепенно — в течение многих миллионов лет — насекомые изменялись. Менялись и растения. Кончики веток превратились в цветки, а листья — в нежные лепестки, тычинки, пестики. Цветы стали вырабатывать сладкий сок, насекомые, разобрав вкус, начали охотиться только за ним. Они перелетали от цветка к цветку, чтобы высосать накопившийся в них нектар. И уже не грызли цветы, не губили их, а помогали им опыляться. Подбираясь к кладовым со сладостями, спрятанными в глубине цветка, они вымазывались пыльцой и уносили ее на другой цветок.

На земле в то время росло огромное множество цветов. Но насекомые садились на более заметные, опыляли их, и те давали больше семян, быстрее размножались, вытесняя все остальные.

Кроме окраски, у цветов начали появляться и запахи. Они также зазывали насекомых к себе, обещая хорошее угощение. Но насекомые — существа довольно разборчивые: они летели только к тем из цветов, запах которых им нравился. Именно пчелы и шмели в течение долгих миллионов лет отбирали запахи, помогли приятно пахнущим цветам в борьбе за существование. Неприятно же пахнущие цветы оказались под защитой мух, их верных союзников.

Роза, сколотая булавками

Что привлекает пчелу: аромат ярких лепестков цветка или пыльца? Но в таком случае пыльца должна иметь свой собственный запах, отличный от

запаха цветка.

Немецкий исследователь Фриш решил проверить это на опыте. И взял он себе в помощники пчел — создателей всех цветочных ароматов, прекрасных знатоков этого дела.

Что же он сделал? Поставил около улья банки, в которых находились цветы розы и цветы колокольчика. Всех прилетавших пчел метил особыми метками.

Фриш знал, что если пчела начала собирать нектар или пыльцу с цветков одного растения, то будет летать только на эти цветы, минуя другие. Это постоянство и является важнейшим условием для перекрестного опыления.

Так же вели себя пчелы и на этот раз. Вскоре в улье образовались две меченые группы пчел. Одна — работавшая на розе, другая — колокольчиковая.

Когда пчелы привыкли к этим запахам, цветы убрали. Пчелы покружились, покружились над пустым местом и вернулись в улей.

А исследователь мудрил над цветками. Он выщипал из розы все тычинки с пыльниками и вырезал пестик. Затем отделил тычинки из цветков колокольчиков и тонкими, как волосок, булавками, какими прикалывают насекомых в коллекциях, Укрепил колокольчиковые тычинки с приставшей к ним пыльцой в цветке розы. И снова поставил его возле контрольного улья.

И вот на этот комбинированный, сколотый булавками цветок села пчела-разведчица. Она набрала пыльцы и полетела в улей.

— Интересно, — думал ученый, — какая из групп вылетит на сбор пыльцы по сигналу разведчицы: розовая или колокольчиковая?

Ждать ему пришлось недолго. Вскоре над сколотым цветком закружились пчелы с метками колокольчиковой группы. Среди них не было ни одной, полчаса назад посещавшей цветы розы.

О чем рассказал опыт?

О многом. О том, что разные части растений пахнут по-разному, и пчелы хорошо это различают. Ведь пчела-разведчица принесла с собой в улей два запаха — розовых лепестков и пыльцы колокольчика. Пчел возбудил только запах пыльцы.

Чтобы проверить это предположение, Фриш продолжил опыт. Он также булавками укрепил в пустом цветке колокольчика тычинки розы, обсыпанные пыльцой. И едва побывавшая на цветке разведчица залетела в улей, как из него стали вылетать, словно пули, пчелы, которые до этого работали на розе.

Исследователь проделал множество подобных опытов с разными цветами и установил, что лепестки и пыльники одного и того же цветка пахнут по-разному.

А что важнее?

Для некоторых насекомых достаточно только запаха — помните, как маковые точильщики целыми пригоршнями летели на цинковые белила, пахнущие маком, — то что же нужно пчеле: цвет или запах?

Чтобы заставить пчел ответить на этот вопрос, их ослепили. Повинуясь вековечным законам, и слепые пчелы не остались в улье. Они вылетели, но кружились вокруг него: не могли найти дорогу на знакомый луг с цветущими травами.

Тогда их перенесли туда в коробках и выпустили. И вот одна, потом другая, третья стали садиться на цветы. Они находили нектар по запаху. В другой раз опыт видоизменили. Партию пчел лишили усиков — органов обоняния. Вылетев из улья, эти пчелы сразу же направились к цветущему лугу. Но, очутившись над цветами, закружились в растерянности: не знали, на какой цветок сесть — не ощущали привычного запаха. Садились на первые попавшиеся и только случайно попадали на те, с которых обычно брали взяток.