Радуга в твоих ладонях
Шрифт:
Ольга встретила Риту на вокзале. За два года, что сестры не виделись, Рита вытянулась и превратилась из длинноногого подростка в красивую девушку. Белые джинсы обтягивали ее стройные бедра, голубой летний джемпер оттенял небесную голубизну глаз, изящные босоножки на каблуках делали ее даже выше старшей сестры. Светлые, как и у Ольги волосы, были подстрижены коротким каре и выбриты на затылке. Рита вытащила на перрон кучу сумок и сумочек и маленький кожаный рюкзак. Рюкзак она надела на плечи и весело спросила у Ольги, подозвав
— А где припаркована Костина машина?
Ольга отпустила носильщика, такие расходы были ей не по карману.
— Рита, с Костей мы расстались, я живу случайными заработками, так что вещи придется тащить самим, — виновато сказала Ольга. — Я же не знала, что их будет так много…
— Не могла же я оставить шубу, шапку, сапоги, — засмеялась Рита. — Конечно, я думала, что Костя мне купит все новое, но интуиция меня заставила зачем-то взять все это…
— За зимними вещами ты бы могла приехать потом, если собираешься оставаться в Москве так долго, — возразила Ольга.
— Я приехала навсегда и в Днепропетровск больше ни ногой, — отрезала Рита. — Но мы не о том говорим.
— Да, давай таскать вещи. Потихоньку. Я буду стоять на месте, а ты отнесешь, сколько сможешь, на несколько метров, потом понесу я, так все делают, — предложила Ольга.
— Как бабки деревенские, — фыркнула Рита. — Если для тебя дорого нанять носильщика и такси, то почему ты не попросила кого-то из друзей с машиной? Если нет мужа, есть ведь любовник. И неужели без машины? Или ты как была недотепой, так и осталась?
— Наверное, — произнесла Ольга и вспомнила о Диме.
От Юго-Западной Диме предстояло ехать до Киевского вокзала около сорока минут, и Ольга с Ритой, оттащив вещи к скамейке, сели поболтать.
— Мама все такая же, как я не пыталась ее нормально одеть, ходит в обносках, днями сидит на кладбище… После того как Украина отделилась, все вдруг заговорили на хохляцком. Тоска… Ни за что не вернусь. Рассчитывала на тебя, но ты, как всегда… — говорила Рита, вынула пачку сигарет, закурила. — А ты?
— Что ты, я не курю! — Ольге казалось диким, что ее малышка Рита курит.
— В кино у меня ничего не вышло, способностей не оказалось, — призналась Ольга.
— А Вика, где она? — расспрашивала Рита.
— Не знаю, — пожала плечами Ольга.
— Меня ее родители просили разыскать ее и домой уговорить поехать. Они ее ждут хотя бы на неделю…
— Да, печально все это, — сказала Ольга и, увидев Диму, помахала ему рукой.
Пока несли вещи, Рита, улыбаясь, рассматривала нового знакомого, его длинные волосы, забранные в хвост, потертые джинсы, кепку от солнца.
— А вы художник? — поинтересовалась она. — Это так интересно, и платят сейчас неплохо, если устроиться.
— Да, я что-то вроде художника, — засмеялся Дима, — и мне, может быть, будут платить, если я устроюсь…
Увидев «Тоёту», которая в свете утреннего
— Ты вот на этого задохлика с этим металлоломом променяла Костю? — шипела она.
Ольге было стыдно — Дима мог услышать.
— Ты стала такая красивая, Рита, — обняла она сестру, чтобы перевести разговор.
— Говорят, твоя копия, — сообщила Рита. — Я даже стрижку сделала, а то местные бабульки все путают: Оленька, принеси то, принеси это, сходи за хлебушком. А я им не Оленька, у меня своих дел полно.
Подъехали к дому, поднялись в квартиру, зашли в комнату.
— Ужас! Да ведь здесь и жить-то нельзя! — воскликнула Рита, оглядывая комнату. — Значит, твой муж-бизнесмен бросил тебя без гроша, вот сволочь!
— Рита, ты не права, он даже на развод не подает, ждет, что я вернусь к нему, а ведь я очень виновата перед ним, — сказала Ольга.
— Так он потому и на развод не подает, чтобы по суду тебе ничего не досталось. Ему бы пришлось обеспечить тебя жильем, мебелью, и, если постараться, еще неизвестно, чей бы был джип, — злилась Рита.
— Ладно, Ольга, — сказал Дима, не желающий выслушивать ссоры сестер, — я поехал, к двум часам меня пригласили в «Лизу», подписать контракт, я сообщу тебе подробности сегодня вечером.
— Рита, если хочешь, можешь жить со мной, сколько захочется, мы достанем тебе раскладушку, у Вероники есть, кажется. Но скажи, чем ты намерена заниматься в Москве? — спросила Ольга, соорудив из стула стол и разлив по чашкам чай.
— Как чем? — широко открыла голубые глаза Рита. — Я приехала поступать во ВГИК, куда же еще?
— Риточка, посмотри на меня, неужели ты хочешь такой же судьбы? Где теперь все, с кем я училась и кто подавал большие надежды? Кто-то работает шофером, кто-то в клубах ведет детские секции, а чаще наших ребят можно увидеть на торговых рынках. Актерами кино стали единицы. Как говорил один режиссер, «талантливых много, тут нужен особый, большой талант». Кино, как и поэзия, не знает середины…
— А кто сказал тебе, моя старшая сестричка, что именно у меня не окажется этого большого особенного таланта? И что именно я не сумею подняться над серединой? — Она обняла Ольгу и засмеялась. — Я красива, юна, у меня обалденная фигура, такие сейчас в моде, — она прошлась по комнате. — Я умею подать себя, и я талантлива. Да!
Ольга вспомнила себя в этом возрасте, восемь лет назад, присущую ей неуверенность в своей внешности… Возможно, Рита и права, и она достигнет большего.
— Риточка, выбери другую профессию, любую другую! В мире театра и кино, чтобы пробиться, нужно вступать в интимные отношения и с режиссерами, и с продюсерами — я уже испытала это на себе. — Это был последний аргумент Ольги.