Радуга ярких проказ
Шрифт:
И кольца кальмаров под них.
Шампуры таскали с мангалов
С улыбками пять поварих.
Воздвигнулся штоф запотелый,
Приятно пузатя бока.
Я был возбуждённый и смелый,
А водка приятно мягка.
Меня продавщица текилы
Пленила. Проснулся плейбой.
Размялся я с нею вполсилы.
Ушла она с тарой пустой.
Затем пелена и забвенье,
Скрежещущий, режущий звук,
Кошмарной
И сердца натруженный стук.
Долой отпуска, выходные!
Бегом за здоровьем в спортзал,
Поскольку веселья хмельные
Надолго уносят в астрал.
Невозвратный кредит
Суета, как на базаре, –
Торг идёт и дым стоит,
Спор с супругою в разгаре,
Неприятностью грозит.
Кто что моет и стирает?
Убирает в доме кто?
Кто продукты закупает,
Водит дочку в шапито?
Пять часов вели беседу,
Повышая резко тон,
Утром начали, к обеду
Завершили марафон.
Закупили мы стиралку,
Новый робот-пылесос,
Восьмилетку-иномарку,
На обмывку – кальвадос.
Да, ещё посудомойку,
Мультиварку, самокат,
Фен, отпариватель, плойку,
Телевизор, снегокат.
Всё оформили в рассрочку,
Подписали сто бумаг,
Напились, поставив точку,
В окруженье новых благ.
Суета, как на базаре, –
Торг идёт и дым стоит,
Спор с супругою в разгаре…
Кто вернёт теперь кредит?!
Чужая неудача
Досада раз меня взяла.
Болит чужая неудача.
Я раскалился добела,
Домой вернулся чуть не плача.
Шёл мальчик маленький в очках,
С разбитой линзою в оправе.
Глотал он слёзы впопыхах,
Синяк усиленно слюнявя.
Его обидела шпана,
А может, плюхнулся случайно,
Но натерпелся он сполна,
Расстроен был необычайно.
В глазах обида и испуг,
Взъерошена от страха стрижка,
Сердечный частый слышен стук,
В руке потрёпанная книжка.
Ждал дома строгий разговор,
Допрос сердитый: «Что случилось?»
Возможно, жёсткий приговор:
«Опять разбил, скажи на милость!»
Я молча мимо прошагал,
Не расспросил его любовно,
А он ждал помощи, страдал,
Дышал прерывисто, неровно.
Безмерно зол я на себя,
Моё бездушье – неудача.
Он шёл, страницы теребя,
Беду
Хризолиты
чудных сантиментов
Опытный боец
Я в тире всех зверей побил:
Лосей, медведей, кабанов,
Полдня без промаха палил
В слонов, верблюдов и ослов.
Мной восхищалась детвора,
И продавец доволен был,
А я подобием ядра
Летел домой что было сил.
Рука крепка, намётан глаз:
Хотел – как опытный боец –
Я тараканам в этот раз
Устроить бойню наконец!
Заботливый рассвет
Вином залил я скатерть дня
И ранних сумерек салфетки,
Тянулась вяло ночь, бубня,
Седой рассвет принёс таблетки.
Как добрый доктор, сел на стул,
Свет солнца скрыв за облаками,
Холодным воздухом пахнул,
Пожал туманными плечами.
Он не ругался, не корил,
Гнал прочь тяжёлое похмелье,
Заботливо мне подарил
Из аспирина ожерелье.
Журчание весны
Из снега дружеские ноги
Торчали валенками вверх –
Товарищ мой увяз в сугробе,
Во мне родив невольный смех.
Февраль мёл яростно метлою,
Я слеп от ветра, белизны.
Он наслаждался тишиною
И ждал журчание весны.
Московский свет
В московских окнах негасимый свет,
Но москвичей давно в квартирах нет.
Сограждане со всей большой России
Приехали сюда с периферии.
В однушках гастарбайтеры живут,
Доступен им сомнительный уют.
Они снуют повсюду муравьями:
Клан нужно обеспечить рублями.
В высотках сити иностранцев рать,
Приходится недвижимость снимать.
Съезжают бегло за город бабули,
Расценки на аренду так раздули.
Кто сколотил начальный капитал –
В столицу тоже мигом прибежал.
Чиновники, нефтяники, барыги,
Банкиры – не простые забулдыги
Заполнили престижные дома,
Употребив на пользу закрома.
Прельщает всех высокая культура
И разветвлённая инфраструктура.