Радуга жизни

Гасымов Руслан Масимович

– Ты смотри! Ха-ха-ха - не смеялась, а, именно, ржала первая сплетница на деревне Аглая.
– Вот умора. Ха-ха-ха.

– А задницей то как виляет! Ха-ха-ха.
– Поддерживала свою подругу такая же сплетница Тамила.
– Ой, Божечки! Ха-ха-ха. Ножка в лево, ножка в право.

– Она бы ещё мини юбку одела!
– Вставляла свои пять копеек, сплетница по хуже, Виктория.
–

Или, лучше шортики с открытым задом! Ха-ха-ха. Вот бы Сашка слюной изошел.

Бурный хохот и гогот привлёк внимание управляющего селом Никиты Сергеевича.

– Чего ржете, бабье?

– А ты, Никитка, посмотри.

И сплетницы предъявили управляющему забавный видеофакт соблазнения одинокого тракториста ошалевшей бабой. На месте Никиты Сергеевича заржал бы любой, но у него с чувством юмора было не очень хорошо.

– Тьфу на вас! Ошалелые! Чего тут смешного? Все знают о любви между верблюдом и вурдалачкой.

– Ха-ха-ха!
– Снова стали громко смеяться сплетницы и одновременно ценители киноискусства.

– Цыц! Ишь разошлись!
– Никита Сергеевич остановил смех.
– Вам бы только высмеять человека, а вот помочь, так это проблема.

– А как же мы поможем?
– Спросила Тамила, а подруги просто изобразили вопрос на лице.

– Надо их свести. Это же не дело, что всю жизнь любят друг друга, а не вместе. Дразнят друг друга и только. Значит, собираем сегодня вечером актив села и идём к Александру Алексеевичу сватать за него Антонину Андреевну. И никаких слов про верблюдов чтоб я не слышал.

Женщины осознали, что как не крути, а управляющий прав. Они разошлись по домам и стали готовиться к сватанью. Никита Сергеевич пошёл звать на помощь своего друга Василия Петровича. Тот был из интеллигентов, язык у него был подвешен, а, значит, он должен был сказать главные слова.

Вечером в дом Александра Алексеевича с криком "Принимай гостей!" явилась целая делегация. В миг были составлены столы и на них закрасовались пятилитровый бутыль самогонки, бутылок восемь водки, казан с тушеным мясом, тарелки с блинами и голубцами, миски со сметаной и соусами. Да и много-много чего другого из съестного

выложили сплетницы, нет, уже почтенные женщины села.

– Ну, наливайте, коль пришли.
– Предложил Александр Алексеевич.

Общество поддержало предложение. После первой рюмки, Никита Сергеевич провозгласил тост:

– После первой и второй перерывчик не большой.

Общество было не против. Оно не было против и третьей, и четвертой, и пятой подачи горячительного напитка. Но вот все расслабились и раскраснелись. Слово взял Никита Сергеевич.

– Саня, друг! Мы пришли не просто так. Дело же не отложное. Слово передаю другу своему закадычному Василию Петровичу.

Встал Василий Петрович и певучим голосом возвестил:

– Друзья! Есть ли на свете, где нибудь, более прекрасное чувство, чем любовь? Нет. И ещё сто раз скажу нет, нет, нет. Любовь! Сколько строк лирики посвящено этому чувству, сколько музыки звучит для этого чувства! Оттело и Дездемона, Ромео и Джульетта...

Тут он остановился. Почесав затылок и поняв, что вышеуказанные примеры не удачны, он стал искать в памяти более удачный пример. Но гости стали его торопить.

– Ну же, Вася! Не останавливайся.

И Василий Петрович продолжил:

– Тристан и Изольда! Сколько испытаний выпало на их долю! Но любовь была не победима. Вот и вы, Алекс...

– Хватит!
– Прервал его Александр Алексеевич.
– Вы что думаете, что я не понимаю чего вы припёрлись. Про Изольда с Тристинкой мне тут рассказывают, дифирамбы поют про любовь. Это что же получается, вы мне Тоньку подсовываете?

– Друг, вы же любите друг друга, так будьте же вместе.
– Возвал к нему Никита Сергеевич.

Общество поддержало.

– Саня, будь счастлив с Антониной!

Александр Алексеевич знаком руки призвал к тишине. И как только гости замолчали, продолжил:

– Интересно выходит. Значит, молодость и красоту она подарила Ваське Жмоту, а мне достанется её старческий маразм? А вот вам!

И Александр Алексеевич, скрутив дулю, предъявил её обомлевшему обществу