Радуга
Шрифт:
Затем Салли стала исполнять “Что за дитя” и внезапно ее голос замер, когда Квинн подхватил мелодию.
Мередит оцепенела: ни в одном мужчине не видела она столько страсти, сколько звучало в голосе Квинна. В нем слышалась боль, сострадание и любовь. В зале было тихо, и она поняла, что остальные тоже находились под сильным впечатлением. Мередит не сознавала, что по ее щекам бегут слезы, стоящие в глазах, Мередит увидела, как лицо Квинна приобрело давно знакомое выражение насмешки над самим собой. Без аккомпанемента он начал петь “Упокой вас Господь, джентльмены”, и вскоре песня была подхвачена другими.
После этого он быстро простился, оправдываясь
У двери Квинн наклонился и быстро, почти безразлично поцеловал Мередит в щеку.
— Я заеду завтра, — сказал он, — за бумагами Дафны.
Она кивнула, чувствуя, какой напряжен. Ей хотелось попросить его остаться, не уходить, побыть с ней, но она не могла. Что-то в его взгляде сказало ей, что не надо ни о чем просить.
— Тогда до завтра, — сказала Мередит.
Его мрачное лицо несколько смягчилось. Но он лишь склонил в знак признательности голову и быстро вышел. За спиной Мередит стояла Салли.
— Он удивительный, — прошептала она.
Мередит не ответила. Чувство потери захлестнуло ее, когда Квинн исчез за углом. “Нет, — сказала она себе. — Не будь дурочкой”.
Квинн Девро, как она выяснила, был непревзойденным актером. После того, как он ее похитил, она не сомневалась в его безжалостности. Ее рассудок, который всегда был настороже, пытаясь оградить ее от беды, не мог удержаться от вопроса, не был ли образ нежного, ранимого капитана Девро лишь еще одной его ролью.
ГЛАВА 19
Квинн провел много ночей без сна в своей жизни, но ни одна из них не была так мучительна, как эта.
Вчера ему вдруг показалось, что он — школьник, который ухаживает за своей первой девушкой. Он совсем позабыл об осторожности и открыл чувства, которые, как ему казалось, были навсегда похоронены.
Но как хорошо было ощущать душевную теплоту, ловить на себе ласковый взгляд, который взамен просил так мало! Он по-прежнему видел ее лицо, озаренное радостью, когда она разворачивала его подарок, когда смотрела на него за столом.
Но, черт возьми, так не пойдет. Это слишком опасно для них обоих. Или им обоим придется покинуть Подпольную дорогу. А Квинн сомневался, что Мередит сделает это, по крайней мере, до тех пор, пока не найдет свою сестру. Теперь он знал, какой упрямой она может быть.
А он и так уже многим рискнул. Несмотря на беззаботные слова, сказанные тогда, Квинн понимал, что его появление в Цинциннати было неразумным, даже опасным. Но он больше не был тем холодным, тщательно взвешивающим каждый свой шаг человеком вне закона, каковым был раньше. Казалось, его живот был стянут, а сердце сжималось в мучительном предчувствии наслаждения. Теперь он понимал, чего ему не хватало. Его жизнь могла бы быть сносной, если бы он не познал любви, если бы ничего в жизни не ждал. Сейчас, познав любовь, он понимал, как был несчастен. Прошедшие два дня подарили Квинну теплоту, радость, и теперь ему хотелось всего этого больше и больше. Жестокое, непреодолимое желание снедало его. Теперь Квинн понял и озабоченность Кэма в последние дни, и его одержимость Дафной. Сейчас и Квинн был одержим.
Вчера вечером они с Кэмом выпивали. Не раз и не два. Бог знает, сколько раз. Кэм праздновал новость об освобождении Дафны, Квинн пытался найти успокоение. После недель, проведенных в пьяном угаре, ему пора было понять,
Он нуждался в Мередит. Черт, он хотел ее.
На следующее утро Квинн неохотно поднялся, понимая, что вчерашний вечер не принес ему ничего, кроме головной боли и ощущения, что живот набит камнями.
Удивляясь, что руки не дрожат, Квинн побрился, действуя очень осторожно и с любопытством разглядывая в зеркале свое лицо. Оно было все тем же и все же немного другим. Когда он вглядывался в свое лицо, уголок его рта не много приподнимался. Глупец. Он-то думал, что после Морганы приобрел иммунитет к любви: однажды переболел и больше никогда не заразится. Как прививка от оспы. Однако, сердце его билось быстрее, чем обычно, он сгорал от желания поскорей увидеть бумаги Дафны. Он не мог признаться, что его необычное нетерпение было в изрядной степени вызвано потребностью поскорее увидеть Мередит. Он только возьмет бумаги Дафны и сразу же уедет, пообещал он себе. Он составил длинный список необходимых дел — они как бы оправдывали необходимость быть подальше от Мередит, но очень хорошо понимал, что пошлет к черту все дела в ту же секунду, когда его пригласят остаться.
Наутро после Рождества Салли отправилась с визитом к своим родителям. Мередит рисовала, пытаясь припомнить мельчайшие детали “Лаки Леди”: пряничную отделку надстроек, фонари, большое гребное колесо. Корабль на ее листе уже обретал форму.
Салли заглянула через плечо.
— Это его пароход? Мередит кивнула и покраснела.
— Расскажи мне о нем. Он такой загадочный…
— Мне очень жаль, но я не могу. Я и сама многого не знаю. Только то, что он владеет пароходом, а его брат — мой опекун.
— Я еще не встречала такого красивого мужчину, — сказала Салли мечтательно. — Не считая, конечно, Гаррета, — поспешно добавила она.
— Хм, слишком красивый, — ответила Мередит.
— Никто не может быть слишком красив.
Мередит подняла бровь, демонстрируя несогласие,
— Он смотрит на тебя влюбленным взглядом.
— Взгляд бывает обманчив.
— И ты тоже смотришь на него влюбленными глазами.
— И это тоже может быть очень обманчиво.
— Зачем же ты тогда рисуешь его пароход?
— Только потому, что я ему обещала. — Не думаю, что только поэтому.
— Салли, он игрок.
— Это делает его еще очаровательнее.
— И нечестный человек.
— Понимаю, — с удовлетворением ответила Салли, — это как раз то, что тебе нужно.
Мередит попыталась выглядеть обиженной, но дальше глуповатой улыбки дело не пошло.
— Салли!
— А какой у него голос! Вы можете приходить вдвоем, и мы будем петь.
— Я же не умею петь.
— Я знаю, — Салли хихикнула, — я имею в виду — я и твой капитан.
— А что подумает Гаррет?
Он сказал, что вчера мы пели замечательно. Гаррет — человек широких взглядов. Кроме того, все заметили, что твой капитан ни на кого, кроме тебя, не смотрел: и уж точно не смотрел на меня, старую замужнюю женщину.
Салли вовсе не была похожа на старую замужнюю женщину, и Мередит не могла удержаться от смеха. Ее подруга никогда не выглядела более счастливой, никогда так много не смеялась и не поддразнивала Мередит. Замужество пошло ей на пользу. Мередит стала раздумывать о том, какой может быть семейная жизнь с Квинном Девро. Он был так не похож на трудолюбивого и приветливого Гаррета Бейли. Она не могла представить Квинна довольным, тем более счастливым, каким-то одним местом, одним человеком.