Радужная Нить
Шрифт:
Я покосился за борт и пожал плечами. Мол, сами делайте вывод. Неужели хотите слышать, как он умирал?
Боги, а ведь я впервые в жизни убил человека! Собственноручно. И даже раскаяния не испытываю. А должен? Ведь это на меня напали, что ещё оставалось делать? На душе спокойно и пусто, будто ничего не произошло. Сколько раз замечал за собой эту отсрочку переживаний и благодарил за неё небеса. А может, просто черствеет сердце… Когда на совести сотня невинных жизней, чего стоит убийство врага?
— Туда ему, паскуде, и дорога, — с мрачным
"Внешность обманчива", — подумал я, когда дедок перехватил весло поудобнее и повернул лодку.
— Куда? — я встрепенулся. Неужели ещё не кончено?
— К берегу, — прошамкал тот. — Негоже, добрый господин, впотьмах по волнам гулять. Не по-людски это. Старшой не из тутошних… был, вот и гнул свою линию. Но оно всё видит, всё знает, и награждает по заслугам.
— Кто, оно?
— Море, — кратко ответил он и повторил, сложив руки и поклонившись в сторону темнеющей зыби. — Море.
"Если так, могло бы справиться и без моего участия".
Мысленная издёвка всё же попахивала малодушием. В отстранённом спокойствии наблюдал я, как бородатый рыбак машет фонариком второй лодке, и та повторяет наш разворот, направляясь к берегу. Море волновалось всё сильнее, вскидывалось пенными гребешками, отчётливо алеющими в отблесках пламени. В холодном ветре слышались голоса. Чьи? Птиц, прокладывающих путь в тёплые края? Или с другой лодки?
Но сердцем я чувствовал правду.
Неуспокоенные духи моря ликовали, получив выкуп.
Скала-крепость, твердыня наместника, заслоняла восходящее солнце. Если бы не прибрежные скалы на самой оконечности мыса Хидари-те, она была бы видна и оттуда. Лоснящийся шпиль базальта, угрюмая тень Хорай. Впрочем, зубцы на вершине, если приглядеться, слишком правильной формы. Маяки или сторожевые башни. Каменный венец Золотой Горы вытесали ветра иного мира, но воздушные очертания замков моей родины — как не походила на них эта суровая громада! Я успел полюбоваться западными уступами и сравнить их с северными, такими же отвесными и неприветливыми, когда мы свернули в пролив, отделяющий Иву от большого острова.
Там мне пришлось ухватиться за борта обеими руками — настолько сильной сделалась качка. Лодку бросало из стороны в сторону. Однажды показалось, что нас выносит прямо на скалы, утыкавшие левый берег. Мрачные, как неприступная стена, возвышающаяся по правую руку, они казались изваяниями, с которых время стёрло человеческие черты, или же окаменевшими призраками. И снова в шуме волн отчётливо различались крики и дикий смех. Уже и штормило меньше, течение ослабло, поверхность воды успокоилась — а голоса продолжали звучать…
"Негостеприимное местечко", — успел только решить я, и мгновение спустя изумлённо ахнул. Останцы большой земли расступились, открывая пристань с полотняными
— Поберегись! — зычно крикнул бородатый, правящий к берегу. Относилось это к мелюзге, с визгом и воплями кинувшейся в море на поимку уплывающих лепёшек. Если в деревеньке на краю мыса стояла мёртвая тишина, лишённая детского смеха, то здесь, казалось, собрали ребятишек со всего острова.
Я улыбнулся Коюки, пересевшей ко мне. С восходом солнца Фуурин стал клевать носом, мы позавтракали дорожным рисом и расчистили мальчишке побольше свободного пространства на дне второй лодки. После торопливых переговоров с сородичами её гребцы сделали вид, что работают по найму, и никакого интереса к нам не проявляли. Мол, меньше знаешь — дольше жизнь. Да, неплохо бы отблагодарить этих рассудительных людей… жаль, нечем!
— Господин, — она предостерегающе нахмурила брови, — в посёлке я должна позаботиться о ночлеге, или нас уже сегодня доставят в замок?
Хороший вопрос! Я окликнул старика, привязывающего нашу лодочку к сходням. Ребятня сгрудилась на пристани, но, немного поглазев, разбежалась. Торговцы занимались прежним делом, нисколько не заинтересовавшись нашим появлением.
— Это Старшой знал, чего дальше-то делать, — пожал плечами тот. — Простому люду к правителю ходу нет, требуется особое разрешение.
— От кого? — нахмурился я. — Где его раздобыть?
Как чувствовал, что препятствия не заставят себя долго ждать! Сдалась бы мне эта Скала-Крепость, окажись в рукаве хоть несколько дай-сэнов, чтобы оплатить места на купеческом судёнышке! Правда, в свете отношений с Гингати… нет, прежде чем покидать Огненный остров, надо выяснить обстоятельства доподлинно. Ради собственной безопасности и — чего там лукавить — по долгу правителя. Н-да… До престола — как до Лао пешком (до Лао, может, и ближе!), а долгов скопилось!
В ответ старик снова пожал плечами. Действительно, ему-то оно зачем, разрешение?
Попрощавшись с попутчиками, мы растолкали отчаянно зевающего Фуурина — парень всю ночь не смыкал глаз, вцепившись в коптящий светильник — и отправились знакомиться с местными достопримечательностями. Пристань заодно являлась и рынком, людным даже сейчас, когда утренний торг шёл на убыль. Могу себе представить, что за суета здесь во время ярмарки! Оказывается, мы опоздали на каких-то пару дней, хотя не все ещё купцы разъехались по домам готовиться к торжествам по случаю Дзю Благодарения. Многим ли на этом бедном острове есть, за что возблагодарить Небесную Владычицу?.. Но торговцам, наверно, есть за что.