Радужная Нить
Шрифт:
Вера в чудо… Мы говорили об этом всего один дзю назад…
Беседа по дороге в Овару неожиданно всплыла в памяти с чёткими подробностями, да настолько явственно, как если бы перед глазами развернулся свиток с начертаниями. Вера. В чудо. Верить сердцем, не разумом. А что ещё остаётся?
Я свалился на футон, показавшийся мягче любого пуха. Ноги гудели после целого дня блужданий по городу и посещения дворца. Когда запыхавшийся Ясумаса доложил мне, что господин Ю изволил явиться ему во сне, первой мыслью было: "Чудо!" Когда же Ясу, глядя на меня по-прежнему растерянно, передал его загадочную просьбу — хорошенько
— Одно лишь желание напомнить о твоих собственных чертах, которые ты полагаешь незначительными или не замечаешь вовсе, — проворчал Ю, как обычно, незримый. — Чего ещё ожидать от человека с дырявой головой?
— Кто сказал, что она дырявая? — привычно огрызнулся я, обрадованный спокойствием его голоса. Значит, непосредственная опасность моему подопечному не угрожает.
Я огляделся. В каменном подвале было пусто: лишь голые стены из крупных пористых плит и два тёмных, мрачных проёма напротив друг друга. У левой стены ворох соломы, весьма скудный, представлял чьё-то ложе. Само помещение выглядело просторным, раз в пять превышая наш собственный подвал, и имело странную округлую форму. Посередине располагалось продолговатое каменное основание, на котором стояли лишь кувшин да миска с положенными поперёк неё палочками. И ни следа светильника! Окон тоже не было, да и откуда им взяться в подвале?
По здравому размышлению, на подвал это не похоже! Кто будет выкладывать стены такими массивными плитами? Да и та, что лежит посреди… её назначение непонятно! А два выхода… Я напряг зрение и высмотрел, что один из них завершается деревянной дверью, даже на вид прочной и крепкой. Такую без ключа не отворить. Другой же проход, напротив первого — а выход ли это? В густых тенях проглядывает каменная плита. Похоже на тупик. Закуток какой-то.
— Ну что, приглянулось местечко? — нетерпеливо спросил Ю. — Мне вот уже и поднадоело. Хотя от круглосуточного лицезрения голых стен я избавлен — пленным светильник не доверяют. Наяву здесь холодно, темно и душно, как в склепе. Впрочем, это он и есть.
— Выкладывай! — приказал я. — По порядку и с самого начала.
Повертевшись ещё немного, я примостился на край соломенной лежанки. Одним она меня порадовала — чистотой. Свежая соломка! Значит, специально для юмеми припасена, других узников не ведала.
— Если быть последовательным, то следует обратиться к истории. Около пары тысяч лет назад в землях, что ныне известны варварам как Срединная Страна Хань…
— Ю!
— А что? Это же сон. Могу позволить себе удовольствие пускаться в любые подробности. Сколь угодно длинный разговор во сне равен по продолжительности нескольким вдохам спящего…
— И всё же уместнее начинать рассказ с того, что приключилось с тобой лично! А не со времён основания мира и возникновения человечества!
— Какой нетерпеливый… Сам же попросил с начала! Ну ладно. Тогда сообщаю, что место, которое ты видишь перед собой, напоминает камеры древних ханьских погребений. На таких подножиях обычно располагали гробницу знатного вельможи. Истинную гробницу. А подделку — в центре погребения, под вершиной кургана, который насыпали сверху.
— Зачем? —
— Да по многим причинам. Чтобы грабители не тревожили прах. Чтобы обмануть Судей Макаи, явившихся счесть прегрешения усопшего. В поддельной гробнице хоронили невинное дитя, не успевшее свершить ничего дурного, и сбивали Судей со следа. Также вместе с покойником частенько складывали ценные, а иногда и священные предметы, точные подобия которых у всех на глазах запечатывались в ложной усыпальнице.
— Но ты-то как здесь оказался? — спохватился я, поймав себя на желании задать вопрос о том, кто такие Судьи Макаи и почему с ними лучше не встречаться. — Хватит преданий, ближе к делу!
— Ох, жалеть будешь… ведь любопытно, я же знаю!
— Ещё бы не знал! Читаешь мысли без зазрения совести! Лучше скажи, как тебя отсюда вызволить? А о прочем и после побеседуем, в спокойной мирной обстановке. Ещё и Ясу позовем, раз уж ты его втянул.
— Надо больше спать, тогда и окружающие не пострадают… Ах, доблестный мой избавитель! Кабы я ведал! Думаешь, меня привели сюда, показав по пути все достопримечательности этого славного дома и вежливо представившись? Увы, похитители проявили полное отсутствие воспитания, так что придётся обойтись без подсказок с их стороны.
— Сколько их? Чего они добиваются?! — я привстал, хотя надежды увидеть Ю всё равно не было.
— Схватили меня трое. В переулке — как раз, когда я решил сократить путь назад.
Я даже застонал — не мысленно, а вслух. Ну что, что я говорил?!
— Кай, признаю твою правоту и собственное легкомыслие. Поверь лишь в одно: если бы меня хотели убить, я нашел бы в себе силы избавиться от преследователей. Кстати, их соглядатай шёл за мной от самого порога твоего дома.
— Что?! Ты знал? Знал, и всё равно!.. — я вскипел.
— Разумеется, знал. Начнём с того, что какие-то сомнительные личности подстерегали нас ещё на подъезде к Оваре. Ах да, я не говорил! Кай, твои гримасы выглядят пугающе… не злись на меня! Бедняги проспали наше приближение, да и ты почивал. Я просто запамятовал поделиться такой малостью. Принял за обычный разбойный люд. Но повышенное внимание к моей ничтожной особе в самой столице напомнило о них. Повторяю, ничто не угрожало здравию твоего… подопечного, а вот любопытству… в результате я поступил так, как поступил. Не придумал ничего лучшего, как разрешить себя похитить. Хозяин громил — и, наверняка, владелец дома, в который меня привели — ожидал в паланкине, куда меня втолкнули, предварительно завязав глаза. Он сообщил, что одна личность, желающая остаться неизвестной, мечтает со мной поговорить, и был достаточно вежлив, чтобы я почувствовал себя скорее заинтригованным, нежели напуганным.
В доме какие-то слуги проводили меня в маленькую комнатушку с парой шёлковых подушек на полу, сдёрнули повязку, предложили дрянного чаю и оставили в обществе охранника. Уже пригубив напиток, я осознал всю глубину своего заблуждения! У хороших людей и чай вкусный.
Фусумы сомкнули наглухо, выглянуть наружу не позволили. Во всём же прочем отношение было равнодушно-угодливым. Неприятное сочетание, вкупе с плохим чаем.
Спустя некоторое время повязку надели снова, и в комнату вошёл человек. Поначалу он был на редкость приторен и многословен, извиняясь за "не оговорённое заранее приглашение в гости" (так он выразился) и сопряженные с этим неудобства. Наш разговор отнял немало времени, я ограничусь тем, что таилось за цветистостью речи.