Радужный Феникс, Волкова Ксения Александровна

Радужный Феникс

на обложку

Волкова Ксения Александровна

Шрифт:

Последнее, что помню — это гонки на мотоциклах. Я лидировала. А потом шипы на трассе, авария, темнота. Я умерла, что ли? Тогда на рай не очень-то смахивает. Я огляделась. Небольшое озеро, кстати, довольно прохладное; дальше луг с приличной тормозной полосой от моей груди, живота и ног; еще дальше — редкие деревья, которые постепенно превращались в лес. Ну, хоть не на ветки приземлилась. И то спасибо!

Попробовала встать на ноги, но, крякнув, вновь уселась

в воду. Намокшие крылья не очень хотели помогать мне встать. Психанув, я схватила пернатую хрень руками, подтаскивая к себе, на коленях выбираясь на берег. Тяжело дыша, повалилась на спину, но заломанное крыло заставило перевернуться на живот, который мгновенно напомнил, что он счесан при падении.

— Ну что за попадос?! — я села на колени, их тоже пекло, но терпимо, и посмотрела на свою грудь. — Ого! Это явно не мое! — грудь была небольшая, но идеально круглой формы с задорно торчащими золотистыми сосками. А мелкие царапины, заработанные при приземлении, на глазах затягивались, открывая взору мягкую золотистую кожу. А посмотрев на руки, я икнула от неожиданности. С длинными золотыми коготками, от середины кисти до локтя были покрыты мелкими золотистыми перышками. Охренитительно! Я умерла и стала курицей!

— Не курицей! Теперь ты феникс!

Я перевела взгляд с рук на говорившего. Возле меня на камне сидел парень, лет двадцати пяти на вид, с длинной белой косой по пояс и умопомрачительными аметистовыми глазами. Лицо, за которое удавили бы многие, с идеально правильными чертами, будто вылеплено умелым скульптором. Божественно красив.

— А ты кто такой? — я знаю, что я хамка. Но я сижу голая, а он пялится на меня, будто сам сделал. Как художник на свою картину. Нет, я не смущалась. Показывать тело я привыкла, на фотосессиях чего только не было. Но его взгляд мне не нравился. Неуютно как-то.

— Я Бальдр*, бог этого мира и один из его создателей, — в приветствии слегка склонил голову… Бог? Бред какой-то. Хотя, крылья — тоже не совсем нормально. А то, что я не сплю, я поняла сразу. С такой дозой адреналина, который я испытала во время падения, спать было бы нереально. Да и боль от приземления была более чем реальна. Ну, а в своем психическом здоровье я всегда была уверена. Значит то, что сейчас происходит, реально. И мне явно не хватает информации. Я еще раз посмотрела на Бальдра. Бог? Хорошо.

— Слушай, Бальдр, а ты часом не из Древней Скандинавии сбежал? — спросила я и прикрыла грудь руками. А то как-то не комильфо вести диалог в таком виде.

Хмыкнув, бог щелкнул пальцами, и на мне появилось белое платье, что завязывалось на шее и оставляло оголенной спину, не мешая крыльям. Круто! Вот бы я тоже умела так щелкать. Правда, ткань он зажал, так как платье доходило до середины бедра. Ну, хоть что-то. Я опустила руки и уставилась на блондина, ожидая ответа.

— Да,

ты права, — он так светло мне улыбнулся, что мои губы тоже растянулись в ответной улыбке. — Именно то, что когда-то я состоял в пантеоне земных богов, и позволило мне забрать душу, изначально принадлежащую мне.

— Это я, что ли?

— Ты. Понимаешь, ты перерожденный феникс. А этих великолепных существ создал я. В каждом фениксе находится частичка моей силы. Условно, все вы мои дети. Я очень долго искал твою душу, Ника.

— Почему именно мою? Что, фениксов мало?

— Таких как ты — единицы. К сожалению, представители твоего вида предпочитали сгорать не только телом после смерти, но и душой.

— Ну, я подозревала, что особенная, но можно поподробней?

— Ты не просто феникс. Ты радужная.

— А по-моему, желтая, — буркнула я, смотря на перья на руках.

— Нет, — Бальдр весело захохотал. — Твой окрас неровен. Посмотри внимательно на свои крылья, — снова щелчок, и мои крылья стали сухими. Странно было их ощущать как часть себя. Но я чувствовала их. Как, например, руку или ногу.

Я поднялась на ноги и подняла крылья высоко вверх. И оказались они и вправду высоко. Их размах был около шести-семи метров. И цвет точно оказался не однотонным. С внутренней стороны, у спины, перья были белыми, переходя в голубой, затем фиолетовый, красный, оранжевый и, наконец, золотой разной насыщенности. А по всей длине крыльев бегали огоньки разных цветов, ссыпая на траву золотистую пыльцу.

— Крутотень! Я теперь круче Динь-Динь из «Питер Пена»! У меня тоже с крыльев волшебная пыльца сыпется!

Бальдор громко захохотал и, не удержавшись, свалился с камня, на котором сидел.

— А ты забавная, — сказал парень, утирая выступившие слезы от смеха.

— Так, ладно, забавный ты мой, — я сложила крылья за спиной и внимательно посмотрела в фиолетовые глаза бога. — Я поняла, ты скомуниздил мою душу и притащил сюда, засадив ее в это, несомненно, классное тело. А вот не поняла я того, почему, как только я пришла в сознание, оказалась на огромной высоте в небе, в свободно парящем падении?

1 2 3 4 5 6 7 8-81