Рагнарек
Шрифт:
— Так что извините, господа, но в данном случае я ничем помочь не могу, — то ли искренне, то ли притворно вздохнул мэр, разводя руки.
— Видишь ли, Шон, — мягко начал Гельберг, — Данный товарищ ОЧЕНЬ нужен Конторе, для улучшения дипломатической обстановки с одним... из сопредельных народов, если ты понимаешь, что я имею в виду. Так что срыв общения с целой расой может огорчить нашего шефа, не говоря уже о шефе всей Конторы.
Немного помолчав, мэр выдавил:
— Видите ли, господа, с вашим шефом, я подозреваю, мне будет проще договориться, чем с... торгашом этим из железного дома. А вот по поводу дипломатии — то не приведи мы приговор
— У меня есть веская причина опасаться, что в складывающейся ситуации Вы можете просто не дождаться возвращения нашего шефа...
— Это угроза?
— Ну что Вы, просто дружеское предупреждение...
— Тогда оно не достигает цели... — Шон расслабился в кресле и даже нарочито зевнул: — Родственников у меня нет... Друзей тоже... Разве что ваш шеф... Любимой я тоже пока не обзавелся. Даже любовниц — и то обнаружить не могу. Так что в случае моей гибели я просто избавляюсь от постоянной нервотрепки на посту мэра, от террора профсоюзников, которые в отличие от вас таки меня достают по-настоящему, да от угрызений совести за мои деяния молодости. Так что не кара будет, а избавление...
— Интересно, что чувствует таракан, сожранный цветком-росянкой, но еще не переваренный? — невинно спросил Гельберг у Коваленко.
— Нэ виддасть эльфийську морду — сам расскажэ... Якщо сможэ...
— Ага... — крякнул Шон, — Так вот почему у меня даже пальма взбесилась при нем! Эльф, говорите... Уж не принц ли тамошний, что Контора так о нем печется?
— Бери выше: король. Так что подумай... о дипломатии... Травы вокруг много, эльфов тоже...
— А что думать?! Не отпущу — сожрет меня одуванчик. Отпущу -собственное правительство. Что в лоб, что по лбу... Одно физически, другое морально... Я лучше все оставлю как есть. А сам в запой отправлюсь. В отличие от остальных горожан моя депрессия связана не только с бешеными нанароботами... Я стрелял в детей... Вам этого не понять, вы ведь у нас чистенькие такие, правильные, под лопатками, наверное, чешется: крылышки прорезаются! Нимбы под шляпами прячете? Вы ведь такие... такие... что на вас даже нанароботы не повлияли! А я — я грязь и мразь! Да — одумался, да -искупаю, но от себя не убежишь! Что толку в будущем, если прошлого не вернуть и не исправить.
— Э, Шон, что було — то було, цього не выправыты... Не исправить. А вот будущее... Пойми — про нього трэба зараз пиклуватыся!
— Да, надо сейчас думать-заботиться... — вздохнул Шон. — Но ты это совести объясни...
— Ну так и не теряй совести, — осторожно подсек Гельберг. — Вот и заботься... Подумай сам: твое спокойствие на одной чаше весов, а на второй — жизни людей, которых изведут эльфы, не получи они назад своего повелителя! И ведь среди погибших будут и дети, не сомневайся... Ты готов на свою душу возложить новые детские смерти, а, Шон?
— Сладко баешь... — вздохнул бывший СЛУКовец. — А вот получат эльфы своего... венценосца, так их уже ничто не сдержит... Лучше б его как заложника-то попридержать... Уж поверь, мне как бывшему террористу виднее...
—
— Бувай! — кивнул Шону Коваленко и поднялся с кресла. — Бертрам казав, что якщо у нас нэ выйде — сам зайдэ!
— И если верить пункту 45 Дипломатического Положения — со свитой, -добавил ледяным тоном Гельберг. — Зато есть преимущество: они не раскулачат тебя на чай или кофе, как это только что сделал Петр Игнатьевич...
* * *
— Ну что, навестить меня решили в моем скромном уединении? — эльф колюче взглянул на СБ-шников-подрывников. — Или тоже попались и теперь мы снова вместе?..
— Не-а, нас по амнистии простили...
— Опять расовая дискриминация! — возвопил плененный король, поправляя очки.
— Почему же дискриминация? По закону они правы... По МЕСТНОМУ закону, — мстительно заметил Гельберг. — ты ведь местную таверну разнес, ни в чем не повинную. Кстати, до сих пор не ясно, за что.
— За сотрудничество с оккупационными войсками землян! — гордо выкрикнул владыка лесного народа.
— А мэни сдается — он семена не там просыпав, вот и выйшло, -вполголоса хмыкнул Коваленко. По стремительно покрасневшему эльфийскому лицу СБ-шники поняли, что догадка майора верна.
— Ветер был сильный, — буркнуло величество. — А семена легкие...
— А они ничего тебе камеру выделили, прям ботанический сад или крымский дендрарий... В эльфийском стиле! Даже лампа ультрафиолетовая есть.
— С плевка начинал! — гордо заявил пленник.
Посмотрев на непонимающие физиономии гостей, эльф пояснил:
— Когда меня сюда втолкнули — тут были голые стены и стерильная белизна эмали. Сколупнул немного до бетона, плюнул, присыпал спорами из подметок. Пошла плесень и мох, тянущие влагу... Росли туго, пришлось кровью своей подкормить... А когда влаги стало побольше — повел мутации. Грибы, гнилушки ультрафиолетовые... Под их лучами и прочее развожу...
— То-то Шон на пальму жаловался... — хихикнул Гельберг. — Ох уж мне эта эльфячья магия... Да не дергайтесь, Величество, мы знаем, кто Вы и что Вы... Работа у нас такая — знать... Так что собирай вещички, если есть таковые — с нами пойдешь.
— В спецотдел, — уверенно заявил эльф.
— На свободу, бисова душа! — рыкнул обиженный до глубины души Коваленко. — Мы тут Шона знашь сколько уламывали?
Уже на улице эльф спросил:
— А пальма... Она еще досаждает мэру, или он ее срубил?
— За что ее рубить? — пожал плечами Фридрих, — Она по всей мэрии тараканов ловит... Польза одна...
— Это как же?! — ошалел король.
— Да на днях к Шону Рабинович забегал... Откорректировал твою пальму, переубедил ее...
— Хвылыночку... — встрял Коваленко. — Я от что спросить хочу у Вашего Величества: Вы как, сразу в лес, или возжелаете сперва посетить самое зеленое место в этом городе?..
Глава 7
Если бы юный Крагер знал куда его черти занесут, то он бы тридцать раз подумал, прежде чем прыгать в открывшийся портал. Хотя, пожалуй все равно бы прыгнул — характер такой.