Раи?дер

Кейси Л. А.

Даже с ее помощью я находилась в эмоциональном тупике, потому что не знала, как направить свое сердце идти по тому же пути, что и разум. Я в подробностях узнала, что произошло с Райдером, и понимала каждый аспект этого, но я все еще обижалась на него за ту боль, которую он причинял мне последние полтора года, хотя он делал это не по своей воле.

Хотя я чувствовала гнев, я не знала, направлен он исключительно на самого Райдера или на то, что он заставил меня чувствовать, когда оттолкнул. Для меня это непрерывная мысленная битва, потому что я не могу принять решение. Не помогает и то,

что я ужасно по нему скучаю. Быть такой неуверенной в том, что я на самом деле чувствую после всего, что я узнала, тяжело, но все, чего я хочу, это быть с ним, чтобы мы могли справиться с этим вместе.

С одной стороны, я хотела пойти к нему и наладить отношения, потому что, даже если у нас серьезные проблемы, я провела пять лет своей жизни с тем, кого действительно люблю, и не готова просто так отказаться от этого... Но с другой стороны, я настолько эмоционально разрушена, что не уверена, смогу ли когда-нибудь вернуться к тому, чтобы полностью доверять Райдеру, а если не будет доверия, не будет и отношений.

Я повернулась и посмотрела на дверь, когда раздался тихий стук.

— Войдите, — позвала я.

Дверь со скрипом открылась и вместо сестры, проверяющей меня, это оказался Алек.

— Привет, — сказала я и села прямо. — Все в порядке?

Он кивнул и закрыл за собой дверь.

— Все в порядке… Брона просто беспокоится о тебе. Я сказал ей, что приду, поговорю с тобой и добьюсь от тебя улыбки или чего-нибудь в этом роде.

— Мне просто нужно посмотреть на твое уродливое лицо, и я улыбнусь.

— Пошла ты.

Я рассмеялась, заставив губы Алека дернуться, когда он пересек комнату. Я подвинулась, чтобы он мог присесть на кровать рядом со мной, и широко улыбнулась, когда он скинул обувь, забрался на нее и откинулся на мои подушки. Я тоже откинулась назад, и мы вместе уставились в потолок.

— Если ты останешься в этой комнате еще немного, — начал он, — я боюсь, ты превратишься в предмет мебели. В стиле «Красавицы и чудовища», за исключением пения, потому что ты не умеешь петь. Совсем.

Я снова рассмеялась.

— Я буду иметь это в виду, Чудовище.

Алек фыркнул, затем после некоторого молчания между нами он спросил:

— Как дела? И не говори «хорошо» только для того, чтобы успокоить меня. Как ты... на самом деле?

Это постоянный вопрос с момента нападения, и у меня все еще нет четкого ответа на него, когда меня спрашивают.

Я сглотнула.

— В одну минуту я в порядке, а в следующую — разлетаюсь на куски. Я действительно в замешательстве из-за Райдера, просто не знаю, что делать, и это сводит меня с ума.

— Ты знаешь, что держать все в себе вредно для тебя, посмотри, как тебе стало грустно, из-за того, что ты держала в себе ваши проблемы с Райдером.

Он прав, но это не значит, что я могу так легко сломать характер.

— Полагаю, от старых привычек трудно избавиться.

— Не могу представить, как трудно позволить кому-то быть твоим плечом, на которое можно опереться, когда все, что ты знаешь, — это быть сильной. — Алек потянулся и взял мою руку в свою. — Ты всегда была сильной ради Би, а затем ради каждого из нас, когда наше личное дерьмо вернулось, чтобы укусить нас за задницу. Ты невероятная,

Бран, и мы не хотим докучать тебе, мы просто хотим показать тебе, что мы здесь рядом с тобой, как и ты всегда рядом с нами.

Слезы навернулись на мои глаза.

— У меня есть пунктик насчет того, чтобы не плакать, но ты заставляешь выплакать глаза.

— Послушай, — сказал Алек, вставая с кровати и увлекая меня за собой, пока мы не оказались лицом друг к другу. — Ты можешь плакать целыми днями, если хочешь, и это нормально. До той роковой ночи ты полтора года страдала в аду. Если слезы помогут, тогда, черт возьми, плачь.

Я покачала головой и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Мне надоело плакать, это ничего не меняет.

— Тогда вместо этого улыбнись, все равно хмурое выражение лица требует больше усилий, чем улыбка.

Мои плечи поникли.

— Мне нечему улыбаться.

— Конечно есть, — быстро заявил Алек. — Ты пережила кошмарную ночь, узнала, что Райдер не изменял тебе, и то, что он не отдалялся от тебя, потому что больше не любит. Тебе есть чему улыбнуться.

Когда он так выразился, мне захотелось надрать себе задницу за то, что я чувствовала себя такой несчастной.

— Это тяжело, — призналась я.

— Верь в себя, — сказал Алек. — В Райдера.

Я вздохнула.

— Легче сказать, чем сделать.

Он не сводил с меня глаз, когда сказал:

— Ты годами верила в Санта-Клауса, Пасхального кролика и Зубную фею. Может, поверишь в себя, в своего мужчину и в то, что у вас обоих есть, хотя бы на пять минут, хорошо?

Я тупо моргнула.

— Что? — спросил Алек, переминаясь с ноги на ногу.

Я прочистила горло.

— Просто забыла, что ты очень мудрый человек. Ты все время шутишь и заставляешь всех смеяться и улыбаться, но настоящий ты, когда дело доходит до такого, даешь хорошие советы.

Прекрасная улыбка озарила лицо Алека.

— Я люблю тебя, Бран, и сделаю и скажу все, что угодно, чтобы помочь вам с Райдером пройти через это. — Он протянул руку и потрепал меня по волосам, словно я маленькая девочка. — Вы оба — причина, по которой я решил, что когда-нибудь остепенюсь, ты знала об этом? До того как я встретил Килу, я наблюдал за вами, и мне нравилось, что Райдер может быть счастливым и полноценным, просто видя тебя. Сначала я думал, что он жалкий и подкаблучник, но чем больше я находился рядом с вами обоими, тем больше понимал, что это что-то настоящее. Я захотел такого же, и теперь у меня это есть. Это тяжело, но у вас с Райем все получится. Не сдавайся, ладно?

Он рассмеялся, когда я подпрыгнула и обхватила его руками за талию, прижимаясь лицом к его груди. Он крепко обнял меня. Затем потекли слезы, но на этот раз это были не слезы печали, а слезы надежды. Это то, что Алек мне только что дал.

Надежда.

Я давно не испытывала этого чувства, но не могу отрицать, что оно невероятно.

— Спасибо, Алек, — пробормотала я ему в грудь.

Когда я отстранилась от наших объятий и подняла глаза, я не смогла удержаться от хихиканья. Сейчас он был настолько другим по сравнению с тем, когда я впервые встретила его в «Тьме» много лет назад.