Раиса в стране чудес
Шрифт:
— Федералы, между прочим, просто так за людьми не гоняются. Мне сказали, что ты опасна.
— Может, это из-за документов?
— Каких еще документов?
— Фальшивый паспорт, чтобы въехать в Америку. Мне его сделал один еврей с Кипра. Может, он на меня и настучал? Хотя нет, он не мог, он ничего не знал про Ирвина.
— Сомнительно, чтобы из-за фальшивых документов тебя объявили особо опасной преступницей.
— К твоему сведению, я вообще не преступница! Любовь — это еще не преступление.
— А может, это твой Череп настучал? Он-то небось знал,
— С ума сошла? — выразительно покрутила пальцем у виска Лапина. — Череп же бандит. Он в жизни не заложил бы меня федералам. Вот пристрелить — это другое дело.
— Других предположений у меня нет, — пожала плечами Ньеппер.
— Ладно, — вздохнула Рая. — С ФБР я как-нибудь разберусь. Главное — вырваться из лап Саваласа. Я ведь почему подумала, что именно ты должна соблазнить его. Ты — жена человека, которого Дагоберто смертельно ненавидит, так что, переспав с тобой, он получит колоссальное моральное удовлетворение от того, что наставит рога Ирвину. А там и до любви недалеко. Держу пари, что, если ты как следует постараешься в постели Савалас в тебя по уши втрескается — от голливудских звезд все в Америке тащатся.
— Зато в Москве тащатся от американских певцов, — язвительно ввернула Кейси, но видно было, что слова Раи заставили ее задуматься.
— Из влюбленного мужика веревки вить — раз плюнуть, это я тебе по собственному опыту говорю, — гнула свою линию Лапина. — Только теперь, к сожалению, у тебя ничего не выйдет. Ты похожа не на секс-символ, а на освежеванную мокрую курицу.
— Ты особо-то не зарывайся.
— Я всего лишь констатирую факт, — пожала плечами Раиса.
— Значит, мокрая освежеванная курица… — задумчиво произнесла Ньеппер.
— Именно так.
Около минуты звезда с задумчивым видом изучала сломанный ноготь. Лапина молча наблюдала за ней, уже не сомневаясь в том, что ее тактика сработала. Тщеславная актриса прочно сидела на крючке.
Покончив с созерцанием ногтя, Кейси вскинула голову и решительно повернулась к Рае.
— У меня в сумочке была косметичка, — деловито произнесла она. — Вон она, валяется в углу. Посмотрим, что можно сделать.
— Как ты думаешь, она оставила завещание? — задумчиво спросил Ирвин Келлер.
— О ком это ты? — не понял Крис Деннен.
— Как это о ком? О моей супруге, разумеется. Насколько мне известно, близких родственников у нее нет, мы не разведены. Выходит, что я — единственный наследник.
— Да как ты можешь? — возмутился менеджер. — Кейси еще жива!
— Держу пари, что это ненадолго, — злорадно ухмыльнулся певец. — Я верю в Саваласа. Он не подведет.
— Нет, это уже верх цинизма, — покачал головой Крис.
— Называй это как хочешь, но лишняя сотня миллионов никому не помешает. Если бы моя благоверная оставила эти деньги тебе, вряд ли ты изображал бы сейчас мировую скорбь.
— Есть кое-что и поважнее денег.
— Да неужели? — вскинул брови Келлер. — Что, например?
— Ладно, оставим
— Только не изображай из себя святого, — оскалился певец. — Меня тошнит от таких лицемеров, как ты.
— В таком случае наши чувства взаимны.
Стук в дверь помешал Ирвину ответить.
— Кто там еще? — раздраженно крикнул он.
— Шампанское для мистера Келлера от дирекции отеля.
— Достали уже, — скрипнул зубами певец. — Ладно, входите. Крис, открой им.
Высокий худощавый латиноамериканец вкатил в дверь большой сервировочный столик, покрытый накрахмаленной скатертью. В серебряном ведерке со льдом мерцала запотевшим стеклом бутылка «Дом Периньон».
Официант полез в карман, но вместо открывалки извлек из него баллончик с нервно-паралитическим газом. Прежде чем Деннен успел сообразить, что происходит, в лицо ему брызнула жгучая струя. Следующая порция досталась Ирвину Келлеру. Прежде чем рухнуть на пол, певец немеющими губами успел прохрипеть что-то об ублюдках и их жертвах.
Придав обездвиженному Ирвину «позу зародыша», с подтянутыми к груди коленями и спрятанной между ними головой, латиноамериканец умело связал его и запихнул на нижнюю полку сервировочного столика. Свисающие края скатерти полностью скрыли певца от посторонних глаз.
Ведерко с шампанским и бокалы официант поставил на пол рядом с раскинувшимся в позе морской звезды телом менеджера. Насвистывая себе под нос веселенький бразильский мотивчик, он выкатил столик из номера.
— Ну, как вы? Больше не деретесь? — открыв дверь в каюту, осведомился Савалас.
Вопреки его ожиданиям, соперницы выглядели спокойными и даже умиротворенными. Более того, они казались вполне довольными жизнью. Блондинка увлеченно играла с тамагочи, а брюнетка, уставившись в зеркало пудреницы, с нарцисстическим вдохновением расчесывала блестящие влажные волосы.
Появление Дагоберто, к его удивлению, не вызвало у дам ни малейшего интереса: Они продолжали заниматься своими делами так, словно, кроме них, в каюте никого не было. Подобное пренебрежение к его персоне озадачивало и даже обижало. Ожидавший слез, мольбы, упреков, стенаний и прочих типичных в подобных обстоятельствах естественных женских реакций, бывший полицейский почувствовал себя сбитым с толку и разочарованным.
Не зная, как себя вести, Савалас застыл в дверном проеме, тупо уставившись на пленниц. А посмотреть, надо сказать, было на что. Особенно это касалось Кейси.
Дорогое вечернее платье от Кардена из напоминающего змеиную кожу эластичного материала, вероятно, в результате драки было живописно разорвано в нескольких местах. Глубокий разрыв на груди приоткрывал великолепные перси актрисы. Когда Кейси поднимала руку, проводя расческой по волосам, из-за края ткани ненадолго выныривали маленькие темно-вишневые соски, твердые, наглые, самовлюбленные и невыразимо соблазнительные. Выныривали — и тут же исчезали, чтобы ненадолго показаться вновь.