РАКЕТЫ И ЛЮДИ. Фили-Подлипки-Тюратам
Шрифт:
Будем ждать!
Я пристроился рядом с Богуславским у аппарата открытой записи на электрохимической бумаге.
С приемного пункта докладывали:
– Дальность – пятьдесят тысяч. Сигнал устойчивый. Есть прием!
Дали команду на воспроизведение изображения. Опять ответственность лежит на ФТУ.
На бумаге строчка за строчкой появляется серое изображение. Круг, на котором различить подробности можно при достаточно большом воображении.
Королев не выдержал и ворвался к нам в тесную комнатку.
– Ну что там
– У нас получилось, что Луна круглая, – сказал я.
Богуславский вытянул из аппарата записанное на бумаге изображение, показал Королеву и спокойно разорвал. СП даже не возмутился.
– Зачем же так сразу, Евгений Яковлевич? Ведь это первый, понимаешь, первый!
– Плохо, много всякой грязи. Сейчас мы уберем помехи и следующие кадры пойдут нормально.
Постепенно на бумаге появлялись один за другим все более четкие кадры.
Мы ликовали, поздравляли друг друга. Богуславский успокаивал, что на фотопленке, которую обработаем в Москве, все будет гораздо лучше.
Уже совсем поздно, распрощавшись с участниками «страды» на Кошке, мы снова уехали в «свой санаторий». На этот раз Королев разрешил Осташеву ехать с нами. Я разделил с ним роскошный «люкс». За ужином уже не было запрета на потребление вин из правительственных подвалов.
Во время раннего завтрака Королев предложил проверить, как идет строительство нового Центра дальней космической связи под Евпаторией.
Из Симеиза в Евпаторию мы выехали вчетвером: Королев, Келдыш, Рязанский и я. Через три часа автомобильного путешествия по Крыму нас встречал заместитель командира в/ч 32103 полковник Павел Агаджанов. Напомню читателям, что в/ч 32103 – это военная организация, которая фактически была хозяином всего командно-измерительного комплекса.
Евпаторийский центр, именовавшийся просто НИП-16, строился силами военных. Гражданские специалисты участвовали в монтаже и отладке аппаратуры систем, которые разрабатывались в НИИ-885, СКБ-567, ЦНИИ-173, МНИИ-1. Грандиозная по тем временам антенная система возводилась в непосредственной близости от великолепных черноморских пляжей. В этом районе крымское побережье было малолюдным. В пиковые периоды курортных сезонов песчаные пляжи, протянувшиеся на десятки километров, казались пустынными.
По предварительным расчетам для надежной связи с космическими аппаратами, находящимися внутри Солнечной системы, на Земле надо построить параболическую антенну диаметром около 100 метров. Цикл создания таких уникальных сооружений оценивался оптимистами в пять-шесть лет. А до первых пусков по Марсу в распоряжении антенщиков было меньше года! К тому времени уже строилась параболическая антенна симферопольского НИП-10. Эта антенна диаметром 32 метра возводилась для будущих лунных программ. Была надежда, что ее эксплуатация начнется в 1962 году.
Главный конструктор СКБ-567 Евгений Губенко принял смелое предложение инженера Ефрема Коренберга: вместо одного большого
Разработка металлоконструкций механизмов и приводов для опорно-поворотных устройств была другой проблемой, которая могла потребовать нескольких лет. Не лишенный чувства юмора Агаджанов объяснил, что существенную помощь космонавтике оказал запрет Хрущевым строительства новейших тяжелых кораблей Военно-Морского Флота. Готовые опорно-поворотные устройства орудийных башен главного калибра строившегося линкора были быстро переадресованы, доставлены в Евпаторию и установлены на бетонных основаниях, сооруженных для двух антенных систем – приемной и передающей.
Двенадцатиметровые параболические антенны изготавливал Горьковский машиностроительный завод оборонной промышленности, металлоконструкцию для их объединения монтировало НИИ тяжелого машиностроения, приводную технику отлаживал ЦНИИ-173 оборонной техники, электронику системы наведения и управления антеннами, используя корабельный опыт, разрабатывал МНИИ-1 судостроительной промышленности, линии связи внутри НИП-16 и выход его во внешний мир обеспечивало Министерство связи, Крымэнерго подводило линию электропередач, военные строители прокладывали бетонированные автодороги, строили служебные помещения, гостиницы и военный городок со всеми службами.
Масштабы работ впечатляли. Но фронт был столь широк, что с трудом верилось в реальность сроков, которые называл Агаджанов.
Во время разговоров подъехал Геннадий Гуськов. Он был заместителем Губенко, здесь руководил всей радиотехнической частью, но по необходимости вмешивался и в строительные проблемы.
– Обе АДУ-1000, приемная и передающая, будут сданы в срок! Мы не подведем, – бодро доложил он.
– Почему тысяча? – спросил Келдыш.
– Потому что общая эффективная площадь антенной системы -тысяча квадратных метров.
– Не надо хвалиться, – вмешался Рязанский, – общая площадь у вас будет не более девятисот!
Это был спор приверженцев разных идей, но в это время было не до какой-то сотни квадратных метров.
Для Агаджанова и Гуськова НИП-16 послужил стартовой площадкой, с которой они вошли в историю космонавтики. Агаджанов многие годы осуществлял руководство полетами и одновременно руководил кафедрой в МАИ. В 1974 году профессора Агаджанова избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. В это время он работал над созданием больших электронно-вычислительных систем управления видами вооруженных сил.