Ракеты и люди. Лунная гонка
Шрифт:
Мирный разговор на этом совещании нарушил Бармин.
– Авария Н1 № 3Л могла произойти и на 50 секунд раньше. Кто даст гарантию, что этого не случится? Если не уводить ракету сразу подальше, мы рискуем всеми стартовыми сооружениями. Я предлагаю – пусть управленцы вообще заблокируют возможность выключения двигателей на первые 15-20 секунд и за это время отодвинут ракету на безопасное расстояние.
Начался шум и споры, в результате которых Бармин согласился на Госкомиссии этот вопрос не поднимать, а мы с
На Госкомиссии 30 мая в зале заседаний большого МИКа отчет об аварии Н1 № 3Л и предложения по Н1 № 5Л сделал Мишин.
Афанасьев все же настоял, чтобы я доложил подробнее, почему КОРД при пожаре в хвостовой части выключает здоровые двигатели.
Бармин доложил о готовности всех наземных заправочных и стартовых систем. Он сдержал обещание не поднимать вопрос о профилактической блокировке выключения двигателей. В остальном комиссия протекала довольно мирно, пока дело не дошло до проверки состояния следующей ракеты Н1 № 6Л.
На этой проблеме комиссия «зациклилась», потому что Мишин обещал начиная с Н1 № 6Л в качестве «полезного груза» иметь не макетные корабли типа Л3С, а лунный орбитальный корабль ЛОК, способный облететь Луну.
Лидоренко спросил, разбирался ли кто-либо с методикой испытания электрохимических генераторов на территории контрольно-испытательной станции. Для ЭХГ требуются жидкие водород и кислород – как работать с такой взрывоопасной смесью, если рядом десятки испытателей?
Финогеев пытался успокоить, заявив, что они предварительно у себя на стенде в НИИАПе отработают методику так, чтобы иметь надежный эквивалент ЭХГ, а заправку будем производить только на стартовой позиции.
Овчинников успокоил Афанасьева и начавших задавать трудные вопросы военных, что все продумано, ЭХГ будет заправляться водородом только на старте и безопасность операции многократно проверена.
Просто так закрывать щекотливые вопросы на Госкомиссиях не полагалось. Афанасьев предложил:
– Создать комиссию для ревизии этой проблемы под руководством товарища Лидоренко, заместителем товарищ Финогеев, а кто от ЦКБЭМ?
Я подсказал:
– Овчинников, Пенек, Куприянчик, Сосновик. И введите в состав военных по согласованию.
– Я попрошу кровью расписаться тех, кто гарантирует безопасность водорода на борту, – напутствовал Афанасьев.
Подобные комиссии, как правило, создавались в тех случаях, когда на заседаниях Госкомиссии возникали вопросы, требующие дополнительных проверок и времени. В протоколе обычно записывалось: «В такой-то срок принять совместное мотивированное решение, утвердить его у технического руководителя».
Решением Госкомиссии по предложению Мишина был установлен срок готовности Н1 № 5Л к пуску – 3 июля.
Сотням испытателей,
В новом большом МИКе впервые работала система кондиционирования и атмосфера была вполне терпимой. Но на стартовой позиции от прямого солнечного жара спасения не было. № 3Л готовилась в январе-феврале при минус 25 градусах. Тогда люди, прибегавшие в теплушки отогреть закоченевшие руки и растереть побелевшие носы, говорили, что летняя жара все же лучше. Теперь, перегоняя через себя литры не утоляющей жажды воды, те же испытатели вспоминали:
– А на морозе совсем пить не хотелось.
1 июня я ненадолго распрощался с оставшимися для работы на № 5Л товарищами, уложил в командировочный чемодан кучу писем, бумаг с поручениями и «не подлежащими оглашению» замечаниями и поспешил на аэродром, чтобы улететь в Москву вместе с Афанасьевым и Мишиным.
В самолете Афанасьев предупредил, что накануне вечером ему звонил Смирнов и от имени Устинова просил собрать нас – руководство ЦКБЭМ для обсуждения программы предстоящих пусков ракеты-носителя Н1.
Утром 3 июня в кабинете Мишина – бывшем «большом кабинете» Королева – собралось избранное общество руководителей.
Подобные сборы мы называли в шутку совещаниями «узкого круга ограниченных людей». Келдыш, которому мы рассказали об этом афоризме, очень развеселился.
Съехались: Смирнов, Келдыш, Афанасьев, Тюлин, Литвинов, Керимов, Пашков, Царев, Пилюгин, Рязанский, Бармин, Иосифьян, Мозжорин, Галин.
С нашей стороны были: Мишин, Охапкин, Черток, Бушуев, Трегуб, Абрамов, Крюков.
Смирнов предупредил:
– Настоящее совещание весьма ответственное – в ЦК очень обеспокоены состоянием программы по Н1-Л3 и вообще положением дел в ЦКБЭМ. На фоне американских успехов, – добавил Смирнов, – наши неудачи вызывают особую озабоченность у руководства. Хотелось бы услышать объективный доклад об истинном состоянии.
Мишин не очень тщательно готовился к такому представительному сбору. Он коротко доложил об итогах разбора аварийного полета Н1 № 3Л, о ходе подготовки Н1 № 5Л. Назвал срок пуска – «ровно через месяц – 3 июля».
С понятным для главного конструктора оптимизмом Мишин сказал, что пуск Н1 № 3Л, несмотря на неудачу, дал богатейший экспериментальный материал. Мы учли горькие уроки использования КОРДа, защитили его от помех и поэтому в предстоящем пуске Н1 № 5Л можно смело идти на программу облета Луны.
Далее Мишин, не посоветовавшись со своими заместителями, обещал Н1 № 6Л запускать с ЛОКом в полной штатной комплектации для совершения облета Луны и возвращения на Землю в беспилотном режиме.
– Все наши системы и приборы укомплектованы полностью, дело за смежниками.