Ракеты и люди
Шрифт:
А что касается примеров, предложенных профессором Моисеевым для решения на «банмодели», то: «К сожалению, этот точный измерительный прибор транспортировали, как мешок с гвоздями, поэтому сейчас он не может дать прежней точности… Я хотел бы напомнить случай, когда однажды Гельмгольц теоретически доказал обществу „Отто Лилиенталь“, что полет человека вообще невозможен».
После многословных взаимных препирательств в своем последнем пространном выступлении профессор Моисеев решил разделить обвинения между своими советскими и немецкими оппонентами: «Доктор Хох — безусловно умный работник, безусловно честно относится к своему делу.
Столь подробно я описываю полемику на НТС потому, что в те годы даже самые далекие от политики и идеологии научные проблемы, вот такие, как вопросы устойчивости ракет, могли приобрести политическую окраску.
И вдруг такой пассаж… Немецкий ученый в новом секретном ракетном институте не только спорит с русским профессором-полковником, но еще получает поддержку советских ученых и в том числе профессора еврея Шапиро, тоже полковника. Обвинение, которое выдвинул Моисеев («ошибка эта имеет политическое значение»), могло в то время запросто превратиться в дело, грозившее не только потерей работы, но и расследованием со стороны органов безопасности: а нет ли тут чего-либо вроде заговора.
Но в целом коллектив инженеров и ученых института не поддерживал линию Моисеева и аналогичные попытки политической идеологизации чисто инженерных проблем. Общий ход дискуссии был доброжелательным, но Глушко, Победоносцев, Бушуев и Мишин предварительно посоветовались с Королевым и чувствовали настроения в министерстве. Они были уверены, что проект ракеты в целом не может быть реализован.
В заключительном слове Греттруп высказался однозначно: «Дальше разрабатывать данный проект без экспериментов невозможно… Эксперименты не являются простыми, так как в некоторых случаях речь идет об испытаниях конструкций, базирующихся на совершенно новых принципах. Поэтому я прошу, если проведение этих экспериментов будет сейчас форсировано, чего я и все специалисты, работающие над этим проектом, очень желаем, чтобы была соответственно увеличена доставка материалов и оборудования для проведения этих экспериментов… Сейчас следует полностью изменить тот метод, которым мы разрабатывали данную ракету до сих пор, и перейти от теоретических и конструкторских работ к широкому экспериментированию».
Формально последующее решение совета было весьма благоприятным, в нем были записаны все необходимые пожелания для экспериментальной отработки и форсирования всех работ.
Хорошее решение совета было слабым утешением. Забраковать двухлетнюю работу — составную часть плана НИИ-88 — было невозможно ни по существу, ни по формальным основаниям. На разработку проекта Г-1 (Р-10), являвшуюся основой для филиала № 1, было затрачено много средств. В то же время для реализации проекта параллельно с планами, которые выполнялись под руководством Королева, не хватало ни инженерных, ни производственных сил.
Для дальнейшего
В октябре 1949 года уже были проведены полигонные испытания разработанной ОКБ Королева ракеты Р-2Э — экспериментального варианта ракеты Р-2 — на дальность 600 км. Работы в филиале № 1 над проектом, в который вложили столько сил, постепенно сворачивались. Немецкие специалисты слышали еще много обещаний начать эксперименты, но теряли веру и начинали понимать бесплодность такой деятельности.
Некоторое место в тематике работы немецких специалистов занимали зенитные управляемые ракеты. Целью этих работ была попытка модернизации ракет «Вассерфаль» и «Шметтерлинк». В Подлипках — на основной базе — эту работу вели главные конструкторы Синильщиков и Рашков.
Однако с переходом зенитной тематики в Министерство авиационной промышленности, в котором разработка ракет была поручена известному главному конструктору С.А. Лавочкину, а всего комплекса управления — новой организации КБ-1, продолжение этих работ в Министерстве вооружения теряло смысл.
В этот же период и тоже под руководством Греттрупа на острове прорабатывались идеи создания ракеты Р-12 (Г-2) с дальностью стрельбы 2500 км и массой боевой части не менее 1 т. Имелось в виду, что разработка такой ракеты должна быть развернута сразу же после запуска в производство Р-10. Двигательную установку для такой ракеты предлагалось сделать в виде блока из трех двигателей Р-10 и получить таким образом общую тягу свыше 100 т. В этом проекте впервые предусматривался отказ от газоструйных рулей.
Это избавляло двигательную установку от потери тяги за счет газодинамического сопротивления рулей, стоящих в потоке горячих газов, и повышало надежность управления. Следует отметить, что до этого в процессе наших работ в Германии таких предложений не было.
Полный отказ от газоструйных графитовых рулей был нами осуществлен спустя восемь лет на знаменитой межконтинентальной ракете Р-7. Немцы в проекте Р-12 предлагали осуществлять управление изменением тяги двигателей, расположенных по периферии хвостовой части под углом 120°.
Подобная идея была нами впервые реализована на «лунной» ракете Н-1 спустя более чем 20 лет. Это, если не ошибаюсь, были единственные примеры управления тяжелой ракетой таким методом. Но Г-12 не пошла далее бумажного отчета, а работы по Н-1 были прекращены в 1974 году после четырех неудачных пусков. Все современные жидкостные ракеты управляются либо специальными рулевыми двигателями, либо реактивными соплами, либо поворотами основных двигателей относительно корпуса ракеты с помощью гидравлических приводов.
Кроме детального эскизного проекта ракеты Р-10 на дальность 800 км, отчета-предложения по ракете Р-12 на 2500 км проводились предварительные расчеты более перспективных проектов (ракета Р-13 (Г-1М) с корпусом Р-10 и форсированной двигательной установкой от А-4, баллистическая ракета Г-4 (Р-14) и крылатая ракета Г-5 (Р-15) с дальностью 3000 км и полезным грузом 3 т). Все эти разработки находились на уровне прорисовок схемы и расчета основных параметров. По глубине проработки они уступали пенемюндовским проектам А-9/А-10 и зенгеровскому межконтинентальному ракетному бомбардировщику.