Раковый корпус
Шрифт:
«Моя повесть “Раковый корпус” (25 авт. листов), одобренная к печати (1-я часть) секцией прозы московской писательской организации, не может быть издана ни отдельными главами (отвергнуты в пяти журналах), ни тем более целиком (отвергнута “Новым миром”, “Простором” и “Звездой”)» [39] .
Тот резонанс, который вызвало письмо А. С. съезду в Советском Союзе, а особенно на Западе, заставил боссов из писательского департамента искать замирения с автором. Воспользовавшись растерянностью в верхах, Твардовский на узком заседании так называемого рабочего секретариата 12 июня 1967 г. предложил пригасить конфликт, немедленно отправив в печать «Раковый корпус»: опубликовать не позже чем через два дня в «Литературной газете» отрывок со ссылкой, что полностью повесть будет напечатана в «Новом мире». Секретари как будто с ним согласились. (Твардовский тут же выбрал главу для «Литгазеты» и сам надписал:
39
Александр Солженицын. Публицистика. Т. 2. С. 32.
Тогда 12 сентября 1967 г. А. С. отправил письмо в секретариат правления Союза писателей и всем секретарям правления. В частности, он напомнил: 12 июня «секретари Правления обещали “рассмотреть вопрос” по крайней мере о печатании моей последней повести “Раковый корпус”. Но за три месяца сорок два секретаря Правления не оказались способны ни вынести оценку повести, ни принять рекомендацию о её печатании. В этом странном равновесии – без прямого запрета и без прямого дозволения – моя повесть существует уже более года, с лета 1966. Сейчас журнал “Новый мир” хочет печатать эту повесть, однако не имеет разрешения. <…>
Я настаиваю на опубликовании моей повести безотлагательно!» [40]
Заседание секретариата правления Союза писателей в ответ на это письмо состоялось 22 сентября под председательством К. А. Федина и длилось больше пяти часов: началось в час и окончилось после шести. Присутствовало свыше тридцати секретарей СП. А. С. объяснил, что отправил своё настоятельное письмо секретариату, чтобы ускорить публикацию «Ракового корпуса» и тем самым предупредить его утечку к западным издателям. Секретари же для дискредитации А. С., как по команде, сворачивали на его пьесу «Пир победителей» (1951), сочинённую устно на общих работах в Экибастузском лагере, никем не читанную, пока её не захватили при обыске сотрудники КГБ и не стали распространять. От А. С. требовали публично выступить против шума на Западе вокруг письма IV Всесоюзному съезду писателей. Но А. С. настаивал на том, что не может выступать по поводу ненапечатанного письма, ни один пункт которого даже не начал исправляться. Никаких результатов обсуждение не дало.
40
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 601.
Но после секретариата Твардовский написал А. С.: «Практически мой вывод такой, что мы готовы заключить с вами договор, а там видно будет» [41] .
18 декабря 1967 г., после ещё одного безрезультатного разговора в Союзе писателей Твардовского и А. С. с секретарями правления К. В. Воронковым и С. В. Сартаковым, Твардовский сказал автору «сдержанно-торжественно:
– Запускаем “Раковый” в набор! Сколько глав?
Договорились на восемь» [42] .
41
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 186.
42
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 196.
«…не погнушался Твардовский пойти сам и в типографию “Известий”, – заметил А. С., – и там дал понять какому-то начальнику, что с “Корпусом” – не самоуправство, а есть такое мнение, и надо поторопиться. И партийный начальник, не представляя же подобной дерзости в другом партийном начальнике, так поторопился, что <…> к исходу следующего дня принесли в редакцию пачку гранок, и я <…> тут же провёл и корректуру» [43] .
Но предназначавшиеся для первого номера «Нового мира» за 1968 г. начальные главы «Ракового корпуса» не были пропущены, и Твардовский пишет 7–15 января 1968 г. письмо первому секретарю правления Союза писателей К. А. Федину:
43
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 196.
«О “Раковом
<…> Роман, задержанный сейчас в стадии набора первых восьми глав, предназначавшихся для январской книжки “Нового мира”, становится во главе очереди задержанных (хотя никем не запрещённых) таких крупных и ценных произведений, как “Сто суток войны” К. Симонова, роман А. Бека “Новое назначение”, работа Е. Драбкиной, посвящённая последним годам жизни В. И. Ленина, “Зимний перевал”, – перечень можно было бы ещё продолжить.
Опубликование “Ракового корпуса”, которое само по себе явилось бы событием литературной жизни, рассосало бы образовавшуюся из задержанных рукописей “пробку”, как это бывает на дороге, когда головная машина тронется. Это было бы бесспорным благом для советской литературы на нынешнем её, скажу прямо, кризисном, весьма невесёлом этапе, разрядило бы атмосферу глухой “молчанки”, тяжёлых недоразумений, неясности, бездейственного выжидания…
И всё это теперь зависит целиком от Вас, Константин Александрович, – только от Вас, потому что Секретариат, конечно же, поддержал бы Вас, если бы Вы, хоть со всеми необходимыми оговорками, сказали бы по вопросу об опубликовании только те слова, которые, собственно, уже сказали на Секретариате при обсуждении “Ракового корпуса”: «на усмотрение редакции “Нового мира”. <…>
Ответственность, какую Вы, Константин Александрович, нынче берёте на себя во всём этом деле, имеющем такие болезненные симптомы на будущее нашей литературы, очень велика, и не думаю, что она Вам легка. Не думаю, что с лёгкой душой Вы будете дописывать и отделывать заключительные страницы Вашего “Костра”, имея прямое касательство к погребению в нетях законченной вещи как-никак товарища по перу, писателя, к судьбе которого обращены симпатии огромной массы читателей и чьё присутствие в нашей литературе сегодня, вообще говоря, трудно переоценить» [44] .
44
Слово пробивает себе дорогу. С. 306, 307, 308.
Увы, никакой поддержки от Федина Твардовский не дождался. И набор первых глав «Ракового корпуса» был рассыпан. Но по договору автору повести полагался аванс. «Мне продлило это денег почти на два года жизни, – отозвался А. С., – важных два года» [45] . Но и только.
В Самиздате «Раковый корпус» множился с июня 1966 г. И автор решил не вмешиваться в его движение: «…уж теперь пусть плывёт как плывёт, без моего прикосновения, без всякой опеки и соглашений» [46] . Но весной 1967 г. А. С. согласился на интервью с корреспондентом словацкой «Правды» Павлом Личко. А тот вдобавок попросил для Чехословакии «Раковый корпус». И автор дал ему машинопись 1-й части, даже не заметив, что нарушает собственное решение – своими руками «Корпус» не давать никому.
45
А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 196.
46
Александр Солженицын. Угодило зёрнышко промеж двух жерновов: Очерки изгнания // «Новый мир». 1998. № 11. С. 94.
В ноябре того же года Личко, самовольно распоряжаясь текстом, предложил лорду Николасу Бетеллу издать «Раковый корпус» в Англии. А уже Бетелл обратился, по сути, с ворованной машинописью в издательство «Бодли Хэд». Заодно взялся за перевод повести на английский вместе с неким Дэвидом Бургом (он же Александр Долберг, эмигрант, выпущенный из СССР, когда не выпускали ещё никого).
В начале апреля 1968 г. отрывки из «Корпуса» появились в литературном приложении к лондонской газете «Таймс», их стали читать по Би-би-си. Доходили известия о предстоящих книжных изданиях, и это грозило неминуемой порчей текста, а также могло обернуться уголовным преследованием автора за предполагаемую передачу рукописи на Запад. Нанося упреждающий удар, 16 апреля А. С. запустил в Самиздат своё изложение заседания в секретариате правления Союза писателей 22 сентября 1967 г. и переписку с секретариатом. Подборку предварил письмом: «Я настойчиво предупреждал Секретариат об опасности ухода моих произведений за границу, поскольку они давно и широко ходят по рукам. Секретариат же не только не помог напечатанию уже набранного в “Новом мире” “Ракового корпуса”, но упорно противодействовал тому, даже воспрепятствовал московской секции прозы обсудить 2-ю часть повести.