Раксис
Шрифт:
Мама Андрея выглядела еще более напряженной, чем обычно, и даже избегала смотреть на сына. Видимо, он своей выходкой напугал ее не на шутку, и она не могла определиться, как к этому отнестись. С одной стороны, он защитил друзей, с другой — мог насмерть разбиться. А вот Сашкина мама была веселой и лишь слегка подпортила настроение, выставив на тумбочку два столь знакомых им термоса.
Увидев их, Сашка умоляюще простонал:
— О, не-ет!.. Ты хочешь, чтобы мы окончательно умерли, да?
Он укоризненно посмотрел на нее, но она только улыбнулась,
Андрей счастливым не выглядел, однако не протестовал. Как объяснил он позже, после излечения тетей Зиной его ноги Андрей был готов терпеть любую приготовленную ею отраву, лишь бы конечный эффект оказался таким же. Он залпом прикончил содержимое своего термоса и Сашка волей-неволей присоединился к нему. Как результат, остаток дня опять выпал у них из памяти, за исключением вечернего обхода.
Когда толстый, румяный и поразительно подвижный врач, которого Андрей с первой встречи окрестил Карлсоном, зашел в их палату, они только открыли глаза — после зелья на них напала жуткая сонливость.
Карлсон простучал и прослушал у них всё, что можно, просмотрел висевшие в ногах медицинские карты, удивился чему-то, добродушно улыбнулся и сказал своим густым мягким голосом:
— Нормально, мальчики. Всё у вас будет хорошо. Кровь уже в норме, а послезавтра мы еще сделаем контрольный рентген, проведем кое-какие анализы и тогда точно будем уверены, что на сей раз инвалидов из вас не вышло. Хотя поначалу я был уверен в обратном.
А на третий день к ним пришла Маша. Уже зная, что на них напал дикий жор, она принесла с собой полную сумку еды и всё ту же пару термосов.
— Не перепутайте, — сказала она, присев на край Андреевой постели под вздернутой ногой. Смотрела Маша исключительно на Сашку. — Красный для тебя, синий для Андрея. Твоя тетя подчеркнула это.
— Не перепутаем, — пробурчал Андрей. — Мы в курсе.
Едва Маша вошла в палату, взгляд его зафиксировался на металлической дуге над кроватью в месте, где идущий от ноги тросик соединялся с ней.
— Еще она сказала, — с чувством проговорила Маша, — что вам следует поберечься на будущее, потому что ресурсы ее небесконечны. Материалов у нее осталось на пол-укуса и максимум один прыжок из окна.
Лицо Андрея слилось цветом с кремовыми пластырями. Взгляд от металлической дуги пропутешествовал к подоконнику.
— Ты что, была у нее? — преувеличенно спокойно спросил он.
— Была, — кивнула Маша. — Твоя мама не смогла, так что поехала я, — сказала она Сашке.
— И как она тебе? — спросил тот улыбаясь.
— Красивая женщина, мы с ней сразу нашли общий язык, — сообщила Маша. — В частности, она не стала даже скрывать, почему тебе не стоит пить из синего термоса.
— И почему это не стоит? — спросил Андрей, исполняясь яду. Уши его сделались пунцовыми. Взгляд остановился на одеяле.
— Причиной тому дурная наследственность, — сказала Маша, обращаясь к Сашке.
— Ах вот как! — взвился Андрей, рывком садясь в постели. Он уставился
— А я не просила прыгать из окна! — крикнула Маша в ответ, вскочив на ноги и угодив головой по пятке Андрея. Тот взвыл и вцепился в закрывающий ногу гипс. Маша скривилась и схватилась за голову.
— Ты мог остаться на всю жизнь калекой! — жалобно прокричала она.
— А ты добить меня решила теперь, да? — простонал Андрей, держась за ногу.
В глазах Маши блеснули слезы, она подозрительно повела плечом в сторону двери. Сашка порадовался, что додумался с ее приходом сесть на койке и теперь ему оставалось только сунуть ноги в тапочки.
— Я на обед, — сказал он и пулей выскочил из палаты.
В коридоре он оглянулся — дверь оставалась закрытой. Довольный, что успел опередить Машу и теперь у его друзей есть неплохой шанс помириться, он отправился в столовую.
Когда он вернулся, Маша стояла, опершись руками о подоконник, лицом к Андрею. На щеках ее горел легкий румянец. Андрей говорил с сарказмом:
— По-твоему, высшая справедливость и милосердие заключаются в том, что люди должны жить вечно и с ними никогда ничего не должно случаться? Но так не бывает! Да и скучно это. В жизни наперед всё не просчитаешь, где-нибудь споткнешься. Взять хотя бы того же Самоходова.
Маша порозовела и вздернула подбородок.
— Ты будешь меня доставать с ним теперь, как я тебя с тем источником, да?
— Ага! — радостно подтвердил Андрей.
Маша вздохнула.
— Да забудь ты про него, — сказала она, рассеянно глядя, как Сашка укладывается на свою койку, кряхтя и пытаясь найти положение, чтобы видеть друзей и ничего при этом нигде не болело. — Проехали. Он даже документы из школы забрал уже, настолько напугал ты его своим прыжком.
Андрей метнул в Сашку предостерегающий взгляд, однако у того и в мыслях не было рассказывать Маше, чего на самом деле испугался Витя. Сашка и сам почти испугался, поскольку Андрей тогда выглядел, мягко говоря, необычно.
Маша усмехнулась:
— Он теперь, видимо, считает вас обоих крайне опасными психическими больными.
— Сам он крайне опасный психически больной, — сквозь зубы сказал Сашка.
— И чего ты только нашла в нем? — проворчал Андрей, искоса посмотрев на нее.
Маша пожала плечами.
— Красавчик… Спокойный, довольно умный.
— А самое главное, родственники у него нормальные, — сказал Андрей себе под нос.
— Да, и это тоже, — согласилась Маша как ни в чем не бывало.
— Я уж лучше с Джокером буду дело иметь, — зло произнес Сашка. — Он, по крайней мере, не маньяк и не психопат. И не причиняет людям боль, потому что жить без этого не может.