Ральф 124С41+
Шрифт:
Ральф велел принести гипнобиоскоп, головную часть которого прикрепили к вискам Элис. Затем Ральф выбрал из всех принесённых катушек запись красивейшей легенды о любви.
То был его последний козырь в отчаянной схватке с природой. То была последняя попытка вырвать девушку из когтей смерти. То был последний бросок
Ральф знал, что, если сознание сохранило восприимчивость к внешним впечатлениям, легенда должна повлиять и оно проявит себя каким-нибудь волевым действием.
По мере того как разматывалась катушка, горящие глаза Ральфа всё настойчивее впивались в лицо спящей девушки, словно ему хотелось силой своей воли помочь впечатлениям, производимым гипнобиоскопом, глубже проникнуть в её сознание.
Затаив дыхание, все следили за безжизненным телом на операционном столе, как вдруг по нему пробежала едва заметная дрожь — так морщит мимолётной рябью тихую воду пруда нежное дуновение зефира. Через мгновение грудь девушки тихонько приподнялась и опустилась. Её бескровные губы приоткрыл еле слышный вздох.
Едва Ральф это увидел, как к нему вернулись силы, он приподнялся и с бьющимся сердцем прислушался к нежному дыханию девушки. В его глазах вспыхнула радость. Он мог торжествовать победу. Лицо учёного преобразилось. Все сомнения, всё отчаяние, все муки сердца последних нескольких недель отошли от него и огромный покой овладел его душой.
Хирург успел подбежать к нему и поддержать в момент, когда учёный терял сознание.
Через неделю после описанных событий сиделка допустила Ральфа в комнату, где лежала Элис, к которой постепенно возвращались силы. Учёный сам ещё чувствовал слабость после потери крови. Элис только что проснулась и на шум его шагов порывисто потянулась в его сторону.
Она кивнула головой, заглядывая в его глаза с нежной улыбкой, в то время как Ральф опустился на колени рядом с кроватью и взял её руки в свои. Движение губ девушки заставило его приблизить к ним своё ухо, и он почувствовал её нежное дыхание.
— Я ещё не могу разговаривать полным голосом, — прошептала она. — Мои лёгкие и голосовые связки ещё не вполне окрепли, однако доктор разрешил мне произнести несколько слов. И мне очень хочется это сделать.
— Что ты хочешь сказать, дорогая? — спросил он нежно.
В глубине её тёмных глаз сверкнула искорка прежнего озорного огонька.
— Родной мой, — сказала она, — я наконец разгадала, что означает твоё имя.
Ральф осторожно обвил выбившийся из её причёски локон вокруг своего пальца.
— Что же именно? — чуть лукаво улыбнулся учёный.
— Видишь ли, — начала она с очаровательной краской смущения на лице, — твоё имя теперь станет и моим, вот я и повторяю его то и дело про себя… Ведь оно на английском языке расшифровывается так: один предназначен для одной.