Ram I История 1. Летная ночь
Шрифт:
– Где старпом Розуэлл?
– спросил капитан.
Диккенс, штурман корабля, оглядел тесный капитанский мостик и посмотрел на пустое место рядом с капитаном.
– Я видел его внизу. Он плохо себя чувствовал и решил отлежаться, капитан, - сообщил Диккенс.
– Он еще в Лондиниуме был плох, - заметил Коннелли.
– Заболел или что-то личное?
– Вскинул брови Орсон, рулевой.
– Вероятно, съел что-то не то.
– Тут Диккенс подмигнул.
– Его жена милейшая женщина, но..
На таком
– Мистер Орсон, а это что?
– Джессика указала на приборную доску.
– У вас тут крен небольшой. Его разве не нужно подправить?
– Дай посмотрю. Ха, а ведь и правда. Как ты поняла?
– подивился Орсон. Внимательно изучив приборную доску, он подкрутил ручку.
Экипаж позабивала эта ситуация.
– Может Джессике передать управление?
– предложил Диккенс.
– Это значительно облегчит мою работу, - посмеялся капитан.
Джессика вспыхнула от смущения. Ей было стыдно перед мистером Орсоном за свое поведение.
– Я обычная стюардесса, - брякнула она.
– Но ты ведь подавала заявку на должность рулевого, так? Жаль, что тебя не приняли. Не умеют они разглядывать таланты, - посетовал капитан.
Коннелли был известен своими прогрессивными взглядами. Он хотел только лучших людей в свой экипаж, независимо от пола. Он понимал, что эта работа была слишком опасна, а старые пережитки лишь мешали выполнять ее как можно лучше. Возраст и пол вообще не имели никакого значения по его мнению. Именно благодаря такому вдохновляющему подходу капитана Джессика и стала работать на "Тристане".
– Я потом поговорю с начальством по этому поводу, - пообещал капитан.
– Спасибо, но вы не обязаны это делать, - робко пробормотала девушка.
– Наш долг, Джессика, продвигать настоящие таланты.
И тут вернулся Розуэлл. Его бледное лицо и покрытый испариной лоб резко контрастировал со спокойными и уверенными членами экипажа.
– Ты где пропадал, Розуэлл?
– спросил штурман.
– И кто это?
Позади Розуэлла стоял мужчина. Старпом, заикаясь, стал представлять незнакомца, как тот его перебил:
– Альфред, герцог Майнцкий из Германского королевства.
– Театрально поклонился тот.
На нем было пальто с накидкой дорогого и сложного покроя. Его молодое лицо искривила зловещая ухмылка.
– Прошу простить меня за внезапный визит,
– Простите, герцог, но вам нельзя здесь находиться, - вежливо произнес капитан.
– Да что с тобой, Розуэлл?
– напустился на рулевого Коннелли.
– Ты же знаешь, что никто кроме членов экипажа не может заходить на мостик!
– Капитан продолжал бушевать.
– Сэр, прошу вас не злитесь на него, - равнодушно произнес герцог.
– Это я виноват.
Что-то в поведении герцога отталкивало Джессику. Он казался не благородным и вежливым, а наоборот грубым и надменным. Каким же он был высокомерным, и каким был дружелюбным тот бедный священник, подумалось девушке. Пусть у преподобного и гроша не была, но какая у него богатая душа.
Странно, а ведь она не могла припомнить ни одного аристократа из Германского королевства среди пассажиров.
– Прошу прощения, но вам нельзя здесь находиться, ваша светлость, - повторил капитан.
– Уверен, вы меня понимаете.
– Какая жалость, - отозвался герцог.
– А я хотел врезать эту малышку во что-нибудь огромное. Шутка, конечно.
Экипаж никак не отреагировал на мрачное замечание герцога.
– На "Тристане" действует система автоматического управления, - бесстрастно сказал капитан.
– Никто даже члены экипажа не могут изменить курс корабля... Эй, что вы делаете?
– изумился Коннелли.
Герцог вытащил из рукава небольшой металлический диск и поместил его в отверстие на приборной доске. Капитан попытался ухватить герцога за руку, но было уже поздно.
– Что вы наделали? Что?
Диккенс возмущенно поднялся, и тут неожиданно экран на панели мигнул и погас. Он даже не успел понять, что произошло, как экран заполонили надписи на незнакомом языке.
– Капитан, в доступе к системе отказано!
– закричал Диккенс.
– Что ты сделал?!
– потребовал ответа капитан.
– Пассажиры!
Мысли Коннелли разбегались. Он был сбит с толку. Корабль резко накренился вперед, стремительно падая вниз. Капитан наконец пришел в себя.
– Курс изменился - высота упала до минул трехсот! Мы разобьемся!
– закричал рулевой.
Герцог лишь слегка хмыкнул.
– И все?
– Его губы растянулись в улыбке.
– Как-то больно легко.
Диккенс схватил герцога за грудки и с силой начал его трясти - с лица же аристократа не сходила высокомерная улыбка.
– Ты рехнулся что ли?! Ты же тоже погибнешь!
– завопил Диккенс.
– Это вряд ли, грязный терранин. Смерть мне не грозит, - сухо возразил герцог.
– Я мафусаил!
– Тонкие белые клыки мелькнули за его надменной улыбкой.
– Смерть не властна надо мной!