Рама Явленный
Шрифт:
— У нее роды? — спросил он.
— Скорее всего нет. — Она принялась ощупывать живот Эпонины, пытаясь определить положение ребенка. Тем временем Макс озабоченно расхаживал по комнате.
— Убить готов за сигарету, — проговорил он.
Когда у Эпонины началась очередная схватка, Николь заметила легкое давление на еще нерастянутую шейку матки. Она обеспокоилась, поскольку не понимала, где находится ребенок.
— Извини, Эп, — произнесла Николь после следующего пароксизма. — Полагаю, что это ложные схватки… нечто вроде тренировки, которую устраивает себе твое тело. Впрочем,
— Но ведь женщины иногда рожают и до своего срока? — перебила ее Эпонина.
— Да. Но это случается нечасто. Лишь один процент первородящих матерей разрешается от бремени ранее чем за четыре недели до срока, и почти всегда вследствие каких-нибудь осложнений или из-за наследственности… Кстати, у вас в семье никто не рождался недоношенным… может быть, ты сама или кто-либо из братьев и сестер?
Эпонина покачала головой.
— Я ничего не знаю о своей семье.
«Черт побери, — подумала Николь. — Можно почти не сомневаться, что это схватки Бракстона-Хикса… но следовало бы убедиться наверняка…»
Николь велела Эпонине одеться и идти к себе.
— Продолжай следить за своими схватками, отмечай их. Особенно важно знать интервал между схватками. Когда они начнут происходить регулярно — через каждые четыре минуты или меньше, без длительных промежутков, — сразу ко мне.
— У нее что-то не так? — шепнул Макс Николь, пока Эпонина одевалась.
— Сомневаюсь, но подобную возможность никогда нельзя исключать.
— А что, если попросить помощи у наших, приятелей, биологических чародеев? — спросил Макс. — Пожалуйста, прости, если этим я обижаю тебя, но я просто…
— Я и сама уже подумала об этом. Макс. Утром я переговорю с Синим Доктором.
Макс занервничал задолго до того, как Синий Доктор открывал то, что Макс обозвал коробком с жуками.
— Э, нет, док, — проговорил Макс, мягко останавливая щупальца, держащие коробочку. — Сперва объясните-ка мне, что будет, а потом выпускайте своих букашек!
Эпонина лежала на софе в гостиной Паккеттов. Она была раздета, но тело ее укрывала простыня. Пока три октопаука разворачивали переносную лабораторию, Николь держала Эпонину за руку. Потом Николь подошла к Максу, чтобы перевести слова Синего Доктора.
— Он утверждает, что не знаток в этой области, но один из этих двоих октопауков объяснит подробности.
После короткого разговора между тремя октопауками Синий Доктор отошел в сторону, и перед Николь и Максом появился другой инопланетянин. Синий Доктор сказал Николь, что этот октопаук, которого он называл «видеоинженером», лишь недавно начал изучать упрощенную версию языка октопауков, используемую для общения с людьми.
— Быть может, ты не все поймешь, — заметил Синий Доктор.
— Крошечные создания в коробочке, — проговорила Николь, вглядываясь в разноцветные полосы, побежавшие вокруг головы инженера, — называются… «видеоквадроидами»… надеюсь, что это приемлемый перевод… Эти живые миниатюрные камеры заползут в тело Эпонины и сделают снимки ребенка. Каждый квадроид способен зафиксировать… несколько миллионов элементов, из которых можно составить примерно 512 изображений на ниллет — единицу времени октопауков. Если необходимо, они могут получить даже движущуюся
Она помедлила и обернулась к Максу.
— Я упрощаю, но тем не менее это так. Сделать это очень сложно, но математики октопауков способны и не на такое. Под конец инженер объяснил мне, каким образом запросить разные виды картинок. Наверное, Ричарду очень понравилось бы.
— Напомни мне, сколько у них составляет ниллет, — попросил Макс.
— Около двадцати восьми секунд, — ответила Николь. — Восемь ниллетов составляет фенг, восемь фенгов равны вудену, восемь вуденов — терту, а в их сутки укладывается восемь тертов. Ричард говорит, что они равны 32 часам, 14 минутам и 6 с небольшим секундам.
— Приятно слышать, что хоть кто-то разбирается во всей этой чуши, — негромко проговорил Макс.
Николь обратилась лицом к видеоинженеру и продолжила разговор.
— Каждый видеоквадроид, — медленно переводила она, — направляется к участку съемки, фиксирует изображение, а потом возвращается в видеопроцессор — тот серый ящик на стене, — где сбрасывает изображения, получает вознаграждение и возвращается в очередь.
— Что? Какое еще вознаграждение?
— Минутку, Макс. — Она никак не могла понять предложение, которое ей уже повторили два раза. Помолчав несколько минут, Николь покачала головой и повернулась к Синему Доктору. — Прошу прощения, но я опять не поняла последнюю фразу.
Оба октопаука торопливо обменялись репликами на своем природном диалекте, потом видеоинженер вновь обратился к Николь.
— Так, — сказала она, — кажется, наконец, поняла… Макс, серый ящик — это нечто вроде программируемого устройства для обработки данных. Он хранит в живых клетках полученную от квадроидов информацию и подготавливает ее к демонстрации, чтобы мы могли увидеть изображение, каким его заказывали…
— Хватит, — остановил ее Макс. — Всего этого я все равно не пойму… но, если эта машинка работает и не повредит Эп, давайте приступим к делу.
Синий Доктор понял сказанное Максом. Заметив сигнал Николь, все октопауки вышли из дома Паккеттов и сразу вернулись, прихватив прикрытый сверху ящик из стоящей возле двери повозки.
— В этом контейнере, — произнес Синий Доктор, — находится двадцать или тридцать самых мелких форм нашего вида. Их основной функцией является непосредственное взаимодействие с квадроидами и другими крошечными созданиями, помогающими системе работать… Словом, ход процедуры контролируют морфы.
— Черт побери! — проговорил Макс, когда из открытого ящика на середину комнаты волной хлынули крошечные октопауки лишь нескольких сантиметров роста. — Это… — Макс от волнения осекся, — это же те самые, которых мы с Эпониной видели в голубом лабиринте по ту сторону Цилиндрического моря.
— Москитоморфы, — пояснил Синий Доктор, — получают от нас инструкции и сами организуют весь процесс. Они и запрограммируют серый ящик… Ну а вы для начала должны определить, что хотите видеть и где.
На стене гостиной Паккеттов появилось превосходное цветное изображение симпатичного мальчишки, заполнявшего все чрево матери. Макс и Эпонина радовались почти целый час, когда выяснилось, что у них будет мальчик. Время шло, и Николь удалось определить то, что она хотела, а качество картинок быстро улучшалось. Теперь увеличенное в два раза изображение ошеломляло своей четкостью.