Ранчо
Шрифт:
Однако Мэри Стюарт отклонила его предложение поехать с ним в путешествие после отъезда из Вайоминга. Она предпочитала отправиться с Таней в Лос-Анджелес, провести там день-другой, а затем вылететь Лондон. Покончив с главным, она встретится с ним в Нью-Йорке. Так лучше для обоих: ведь к тому моменту она станет свободной. Ничего не хотелось ей так сильно, как провести остаток лета с ним на острове Фишер. Хартли мечтал устроить в ее честь званый ужин, познакомить с друзьями, поделиться с ними своей радостью: после двух лет одиночества он вновь обрел счастье.
– Я
Они не спеша прогуливались. Утром ездили верхом, а вторую половину дня решили посвятить отдыху. Им хотелось побыть наедине и поговорить по душам.
– Может быть, придумаем условный знак?
– Какой? – Она пыталась представить себя на его месте. Конечно, он заслуживает сочувствия, но нервничает, она считает, сверх меры. Ее полет в Лондон будет всего лишь данью вежливости, особенно после последнего телефонного разговора с мужем. – Предлагай!
– Точка-тире, точка-тире... – Он засмеялся, лотом нахмурился. Мэри Стюарт видела, как он встревожен. – Просто предупреди меня по факсу. Дай знать, когда вернешься. Я встречу тебя в аэропорту.
– Успокойся! – Она поцеловала его, и они побрели обратно к ранчо рука об руку.
В эту самую минуту Гордон и Таня скакали вниз по склону горы Шадоу. Они ездили посмотреть, каких бед натворил пожар, и ужаснулись от увиденного.
Внезапно Таня заметила мужчину, вышедшего из зарослей на опушку. Издали он выглядел лесным бродягой: рваная одежда, длинные всклокоченные волосы. Он ковылял по пожарищу босиком. Понаблюдав за всадниками, скрылся среди деревьев.
– Кто это? – поинтересовалась Таня. Бродяга испугал ее своим видом, к тому же она заметила у него на плече ружье.
– Иногда мы встречаем в горах таких типов. Они скитаются по национальным паркам. Наверное, пожар согнал его с облюбованного места, вот он и ищет новое пристанище. Вообще-то они безобидные.
Видя, что Гордон совершенно спокоен, Таня облегченно перевела дух. Потом она вспомнила, что просила его съездить с ней в горы. Он пообещал, только предупредил, что надо выехать пораньше.
Они вернулись вовремя. Расставаясь с ним у загона, Таня пообещала снова прийти вечером. У них уже установился особый распорядок: она ужинала с подругами и возвращалась утром, когда они еще спали. Уже много лет она не испытывала такого счастья. Подругам не приходило в голову на нее ворчать.
Ужин прошел весело. Хартли и Мэри Стюарт выглядели довольными, Зоя тоже: она снова побывала в больнице Джона Кронера. Ей нравилось его общество, а он был признателен ей за помощь в лечении больных. За едой было столько шуток и смеха, что Таня ушла от подруг позже обычного. Все, даже Хартли, знали, куда она направляется. Правда, он удивился бы, узнав, как подолгу она пропадает. Что ж, Гордон – славный парень, и они с Таней отлично подходят друг другу. Хартли не находил в этой связи ничего шокирующего.
Она добралась до его домика тем же путем, что и обычно. В небе сияли бесчисленные звезды. Ночь была такой чудесной, что ей не хотелось в
Они разговаривали допоздна. Потом вдруг услышали какой-то треск. Раздался собачий лай, громкое конское ржание. Гордон замер и прислушался. Собака залаяла снова. Лошади ржали и беспокойно метались по загону.
– Что случилось? – тихо спросила Таня.
– Не знаю. Их часто кто-то тревожит: то в загон проберется койот, то кто-нибудь пройдет мимо... Скорее всего ничего особенного.
Но минуло десять минут, а лошади не только не успокоились, но разволновались еще больше.
Гордон решил одеться и наведаться в конюшню.
– Уверен, все нормально, – сказал он напоследок. В его обязанности входило приглядывать за порядком.
Таня знала, что не может пойти с ним.
– Я подожду, – пообещала она, наблюдая, как он натягивает штаны, обувается, надевает на голое тело свитер. В лунном свете он был так красив, что она едва не крикнула ему: «Остановись!» На прощание она наградила его таким призывным поцелуем, что он проговорил, выходя:
– Я тебя понял. Сейчас вернусь.
Гордон побежал к загону, потом, огибая угол, замедлил бег. Таня наблюдала за ним в кухонное окно и не заметила никакой опасности. Лошади продолжали ржать и шарахаться, в остальном же все было спокойно. Гордон долго не возвращался.
Через час Таня забеспокоилась. Она не знача, что и подумать. Вдруг одна из лошадей захворала и ему пришлось остаться, или еще какая-нибудь напасть? Она никого не могла позвать на помощь, никого не могла попросить взглянуть, в чем дело.
Наконец решила одеться и пойти на поиски самостоятельно. Даже если ей кто-нибудь повстречается, она сможет отговориться: мол, не спалось, вот и вышла прогуляться. Никто не догадается, где она только что была.
Она медленно двинулась к загону. Внезапно наступила полная тишина. Стоило ей свернуть за угол – и она увидела их: мужчину, которого они заметили днем на склоне, и Гордона. Мужчина держал Гордона на мушке ружья, а тот что-то ему говорил, не шевелясь. Несколько лошадей были забрызганы кровью, одна лежала на земле. Злодей был вооружен не только ружьем, но и огромным охотничьим ножом.
Поняв, что происходит, Таня попятилась, потом побежала. В тот самый момент, когда она должна была скрыться за углом, злодей увидел ее. Раздался выстрел.
Она не знала, кто в кого стрелял. Уж не в нее ли? Она просто бежала изо всех сил, зная, что обязана быстрее привести подмогу. Господи, только бы пуля не предназначалась Гордону! Она не могла думать ни о чем другом. Она больше не слышала выстрелов. Единственным звуком был ее собственный топот, потом – удары кулаками в дверь первого же домика по пути. Здесь обитал молоденький ковбой из Колорадо, которого она запомнила.