Рандеву с петлей на шее (сборник)
Шрифт:
– В Лесном? Да я внимания не обратил… Вроде бы нет.
– А вообще, народу много было в поселке? Ну, многие дома были освещены?
– Да, многие, – подтвердил Бортников. – Там же не только дачи, некоторые круглый год живут, так что людей хватает.
– Ас кем-нибудь из соседей по даче Водопьяновы общались? Или сам Алексей?
– Я знаю, что у них были приятельские отношения с Лазаревыми. Это соседи по даче, их дом справа от Водопьяновых.
– Что за Лазаревы? Что они собой представляют?
– Обычная
– А вчера они были на даче?
– По-моему, свет у них не горел, – наморщив лоб, ответил Бортников.
– Имя-отчество Лазарева можете назвать? И московский адрес? – Гуров достал записную книжку.
– Владимир Павлович. Домашнего адреса не знаю, знаю только адрес конторы, это на Сухаревке. А вам-то зачем?
– Ну, дополнительные свидетели не помешают, – записав все данные, сказал Гуров. – Григорий Дмитриевич, а вы сообщили об этом следователю из комитета?
Бортников замолчал и помрачнел. Гуров так же молча ждал от него ответа.
– Нет, – наконец проговорил Бортников, отвернувшись к окну.
– Почему?
– Потому что… Потому что, если им надо, пусть сами выясняют! – огрызнулся Бортников. – А я ни в чем не виноват.
– Вы сделали большую глупость, Григорий Дмитриевич, – покачал головой полковник. – Во-первых, они это выяснят, не сомневайтесь, причем очень легко и скоро. И тогда с вами будут разговаривать уже по-другому. Отношение к вам будет иное, понимаете? Появятся основания для задержания.
– Но я ни в чем не виноват!
– А вот это пока не установлено доподлинно, – возразил Гуров.
– Черт, вот я как раз не хотел, чтобы меня задерживали, потому и умолчал! Я же говорю – у меня жена беременная, нельзя ее одну оставлять. А если бы меня забрали?
– Могли и не забрать, – возразил Гуров. – А теперь заберут обязательно.
Бортников растерянно посмотрел на дверь, как будто сейчас в кабинет должны были ворваться автоматчики.
– И что же делать? – спросил он. – Может, уехать?
– Даже не вздумайте! – резко воспротестовал Гуров. – Это будет практически признанием вины. СК не станет долго заморачиваться, возьмет вас по «горячим» следам и начнет давить и выжимать признание. Могут и вовсе передать дело в суд, а там уж, как говорится, как повезет. Может, вас и не посадят, но нервы помотают изрядно. К тому же продлится это долго.
– И что же делать? – растерянно повторил Бортников.
– Ну, пока ответьте на мои вопросы. – Гуров посмотрел на часы. Он понимал, что СК может нагрянуть сюда в любую минуту, как только им станет известно, что Бортников был в Лесном прошлой ночью. Время терять не следовало, и Лев спросил: – А у вас самого есть предположения, кто мог убить Водопьянова?
– Понятия не имею, – тут же
– Могут это быть профессиональные проблемы? Конкуренты, к примеру?
– Да вы что! – засмеялся Бортников. – Во-первых, с конкурентами мы так или иначе знакомы, общаемся. Из тех, что представляют значимость на рынке, я со всеми знаком. Вполне адекватные люди, не бандиты, не убийцы. Во-вторых, зачем убивать кого-то из конкурентов? Наша фирма ведь все равно продолжает функционировать! И потом – на даче, ночью… Никто и не знал, что он туда поедет, только свои. И впустить ночью в дом он мог только своего. Вот и получается, что я ответил на ваш вопрос.
– То есть высказали предположение, кто мог его убить? Кто-то свой. Так получается?
– Получается, так, – согласился Бортников. – Хотя мне невозможно представить, кто из своих мог это сделать. Если вы имеете в виду членов семьи, то это бред.
– Кстати, кто-нибудь знал о том, что вы должны с ним встретиться?
– Я никому не говорил, а Алексей – не знаю. Ну, Рита знала, конечно. Дети, наверное. Ну и что?
– А здесь, в офисе?
– Я особо не скрывал этот факт, – признался Григорий. – В этом же не было никакой тайны! Секретарша знала, к примеру.
– Она давно у вас работает?
– Пять лет, – ответил Григорий Дмитриевич и улыбнулся: – И убивать Алексея у нее никаких причин не было. Он ей нормально платил, даже в кризис не уволил и зарплату не урезал, как поступили многие наши коллеги.
– А о любовнице Водопьянова что можете сказать?
– О ней я уже все сказал, и большего она не заслуживает. Совершенно незначительная личность. Стандартная история о «стареющем кошельке» и продающейся ему блондинке.
– Как вы цинично охарактеризовали их отношения, – усмехнулся Гуров.
– Как есть, – пожал плечами Григорий. – Но как бы к ней ни относиться, а убивать ей смысла нет. После его смерти она пробкой вылетает из квартиры и лишается денег. Остается у разбитого корыта, по сути.
– А Алексей Викторович случайно не включил ее в завещание?
– Да вы что! – Бортников посмотрел на полковника как на больного на голову. – Алексей был далеко не дурак. Он все завещал жене и детям. Кстати, как раз Лазарев помогал ему грамотно составить завещание. Это было где-то года два назад.
«За два года многое могло измениться», – подумал Гуров, а вслух спросил:
– А в вашей фирме среди сотрудников нет кого-то, кто мог желать смерти Водопьянову?
– С какой стати? – хмыкнул Бортников.
– Вот вы только что говорили, что ваши коллеги начали массово увольнять сотрудников в условиях кризиса. Секретаршу, допустим, вы оставили. А кого-то другого?
– Никого мы не увольняли, у нас и сотрудников-то… – начал Бортников, но вдруг замолчал на полуслове.
– Что такое? Вы что-то вспомнили?