Рандеву с водяным
Шрифт:
— Может быть, Семен не знал, что его мать умерла? — спросила я.
— Конечно, не знал! — фыркнула Елизавета Михайловна. — Откуда бы ему узнать, если мы не сообщили? А куда нам было сообщать, если Семен нам даже адреса своего нового не оставил? Как сгинул двадцать с лишним лет назад после той последней истории, так и все.
— Какой истории? — спросила Мариша.
Елизавета Михайловна налила себе еще чаю, прожевала кусок кекса и, уставившись куда-то в прошлое, начала рассказывать. Семья Боровиковых была, что называется, неполной. Отец у них отсутствовал. То есть, в принципе, где-то он был, но вестей о себе не подавал, ограничиваясь уплатой алиментов. Так что жили они втроем. Мать и
— С Татьяной никогда проблем не было, — рассказывала Елизавета Михайловна. — Училась она всегда на четверки и пятерки. Школу вообще закончила на одни пятерки. Пошла в институт учиться на врача. Потом замуж вышла, родила ребенка. Муж у нее хороший, хоть и старше ее. Военный в отставке. В общем, у Тани всегда и все обстояло благополучно. Ровно и без кризисов. Она даже в детстве ничем серьезным не болела.
И как водится, если в одном месте прибывает, то в другом убывает. Сын у Людмилы Боровиковой оказался просто магнитом для всевозможных неприятностей. Начать с того, что с его рождением из семьи неожиданно ушел отец. Потом в детстве у Семена одна болячка сменяла другую. Мать ночами не отходила от его кровати, выхаживая кровиночку. И привязалась к младшенькому, постоянно требовавшему ее заботы, сильней, чем к самостоятельной почти с трехлетнего возраста дочери.
— Вы не представляете, во что только Семен не влипал! — воскликнула Елизавета Михайловна. — Про синяки, разбитые окна, сломанные руки и ноги даже и говорить нечего. Это в жизни каждого мальчишки случается. Но с Семеном эти неприятности случались постоянно. Даже если окно в школе разбивал не он, а всего лишь стоял рядом, то вызывали все равно Людмилу. Если класс шел в поход, то вывихивал себе ногу именно Семен. И остальным приходилось тащить пострадавшего до самого дома. Если дети шли купаться, судорога сводила ногу именно Семену, и спасать его приходилось опять же остальным. Семену даже гадалка предсказала, что дни свои он закончит на дне морском. А сколько раз Семен тонул — и не пересчитать! Прямо магнитом его в воду тянуло. Но ничего, каждый раз успевали откачать. Разумеется, когда он подрос и пошел служить в армию, то его отправили служить в какую-то «горячую точку».
— Мать была в ужасе! — вспоминала Елизавета Михайловна. — Рыдала каждый день и бегала ставить свечки.
Как бы то ни было, то ли свечки и молитвы матери помогли, то ли случайно как-то, но из армии Семен вернулся живым. Единственным, между прочим, живым из всего его подразделения. Остальные, угодив в засаду, сложили головы где-то в далекой жаркой стране. И их матери даже не знали, в какой именно.
— А Семена как раз накануне змея укусила. У него нога распухла. И его в санчасть в город отправили. А потом после гибели его подразделения и вовсе демобилизовали и домой отправили. В общем, в тот раз его злосчастная звезда сыграла ему на руку. Но, по-моему, это был единственный раз, когда Семену действительно повезло. Поэтому, когда он после многих мытарств пошел работать шофером, я была против. Я считала, что такому невезучему парню нужно бы выбрать себе занятие поспокойней. Потому что его злосчастье приносило неприятности не только ему, но страдали и окружающие.
И в тот день, когда произошла автодорожная авария, которая полностью перевернула жизнь Семена, Елизавета Михайловна ничуть не удивилась. А только внутренне похолодела. Она ждала беды с того момента, когда Семен пошел работать водителем автобуса. И вот дождалась.
— Семен умудрился не заметить красный свет и проехать перекресток не в свою очередь. Но если бы за рулем был обычный человек, то, скорей всего, ничего бы особо ужасного не случилось. Ну, столкнулись бы несколько машин, побились бы слегка. Но городок у нас тихий, а в те годы
Но так как за рулем был именно Семен, то судьба подложила ему подлянку в виде лужи какой-то маслянистой жидкости, взявшейся неизвестно откуда, на которой колеса автобуса Семена поскользнулись, и он не сумел вовремя затормозить и увернуться от едущего на него «КамАЗа». Тяжелая машина врезалась в бок автобуса и смяла его вместе с находящимися в той части пассажирами. Пострадавших с переломами рук, ног и сотрясением мозга было много, но смертельный исход всего один. Уже в больнице от полученных травм умер мальчик пяти лет, который ехал в автобусе вместе со своим отцом.
Сам Семен в той аварии не получил ни царапины. Разумеется, с работы его уволили. И даже был суд. Но Семен отделался условным сроком, потому что судьи решили, что он не мог знать про скользкий участок дороги, поджидавший его впереди. К тому же они учли героическое прошлое Семена, его молодость и полное признание своей вины. В общем, можно было считать, что Семен понес заслуженную кару, осознал свою вину, исправился, и говорить тут больше не о чем.
— Но был один человек, который так не считал, — немного помолчав, сказала Елизавета Михайловна. — Отец того мальчика, который погиб в результате аварии. Тот человек прямо помешался от горя. И упрямо считал, что кровь его ребенка целиком на совести Семена. И он буквально начал преследовать Семена своими угрозами. Он звонил им по телефону и кричал, что не простит Семену смерти своего сына. И что обязательно отомстит. Людмила попыталась обратиться за помощью в милицию, но в этот же день на Семена было совершено покушение. Прохожему, который шел следом за Семеном, на голову упал бетонный блок и раздавил беднягу насмерть. Семен отделался испугом и ушибленным плечом, потому что за секунду до этого провалился в открытый канализационный люк. Таким образом его природная неуклюжесть и падение в люк спасло его от верной смерти. Потому что погибший прохожий обогнал Семена и угодил в заготовленную Семену ловушку.
— Но почему вы уверены, что это была ловушка? — спросила я.
— Я ничего не придумала! — обиделась Елизавета Михайловна. — Это в милиции сказали, что кто-то затащил кусок бетонного блока на крышу дома и сбросил вниз специально. Они даже нашли следы обуви на крыше, по которым было видно, что этот человек суетился вокруг куска бетона, потом тащил к краю крыши. И что этот человек провел на крыше довольно много времени, прежде чем сбросить блок вниз.
— Это могла быть простая случайность, — возразила Мариша.
— Да? — возмутилась Елизавета Михайловна. — Простая случайность? А как быть еще с двумя случайностями, когда пострадали опять же невинные люди? Тоже мне скажете, простая случайность! Нет, не случайность. И вот после того, как погиб друг Семена, которому тот одолжил свой мопед, который взорвался, мы и поняли, что Семену нужно уехать из города. Хотя бы на время.
— И куда он уехал?
— Сначала он перебрался в Новгород, — сказала Елизавета Михайловна. — Там у меня жила сестра. Ее я и попросила приютить Семена.
— И что случилось? — спросила я, видя, что лицо старушки помрачнело.
— Никогда не прощу себе, что послала Семена именно к ней.
— А в чем дело? — удивилась я.
— Когда Семен жил у моей сестры, к ним в дом ночью забрался какой-то человек, — ответила Елизавета Михайловна, видно, что слова даются ей с трудом, — сестру утром нашли мертвой в своей постели. Похоже, она пыталась поднять тревогу, и грабитель ударил ее ножом. Но странное дело, ничего из вещей сестры не пропало. А у нее были дорогие ювелирные украшения, которые лежали тут же, в спальне. Были кое-какие деньги и облигации. Но ничего это убийца не тронул.