Рандеву
Шрифт:
Если погода останется такой же теплой, как сейчас, можно обедать и ужинать во дворе. Это гораздо приятнее. Я подумала, что нужно купить два мангала. Когда сегодня я поеду в город, возьму с собой Изабеллу и Бастиана сразу, как встречу их из школы. Тогда мне не нужно будет прощаться с парнями. Еще вчера я подарила каждому коробку вина, а Петеру бутылку виски. Знак внимания и благодарности за работу, за то, что они здесь сделали. За хорошую компанию, за уроки французского, за их рассказы. После того как мы попрощались, манера держаться у Мишеля изменилась.
Я услышала, как открывается дверь, и обернулась, ожидая увидеть Эрика. Наверное, он пришел за водой. Но это был Мишель.
— Прости, что вот так врываюсь, но… — он смущенно посмотрел на меня из-под ресниц. — Мне нужны деньги.
Я нахмурилась.
— Деньги? Зачем?
Он переминался с ноги на ногу.
— Эрик не дал нам деньги за прошлую неделю, а мне они нужны, чтобы заплатить за жилье. Сегодня вечером хозяин придет за платой. У меня ничего нет. У Брюно тоже. У Петера ни одного евро свободных денег. Больше мне идти не к кому, — он беспомощно развел руками.
Я оцепенела.
— Прости, — повторил он, — совсем не хочется просить об этом тебя, но… у меня больше нет…
Я пристально посмотрела на него.
— Эрик вам не заплатил?
Я собственными глазами видела, как в прошлый понедельник мой муж, когда парни уехали, положил банкноты по пятьдесят и сто евро на стол в холле. Петер тут же выписал счет за обе недели — за прошлую и за эту. Я, черт возьми, видела, как Петер выписал счет и спрятал деньги в карман!
Я стояла и таращилась на Мишеля. Он поднял одну бровь.
— Такое нередко бывало, — добавил он, — что твой муж не заплатил. Это не впервые… Многие клиенты так делают.
А потом еще что-то, чего я не поняла.
— У меня дома нет наличных.
Это была правда. Может, пятьдесят евро, не больше.
Он шагнул вперед. Посмотрел мне в глаза.
— Симона, я…
— Я… Я выпишу тебе чек, хорошо? Ты сможешь показать его хозяину, пойти вместе с ним в банк или завтра рано утром, или…
— Я ухожу сегодня немного раньше, — сказал он.
Мишель прошел со мной к бюро, я выдвинула ящик. Достала чековую книжку, взяла ручку.
— Сколько?
— Двести. Это плата за жилье за месяц.
Я выписала чек на двести двенадцать евро, расписалась, стала заполнять строку «Адрес и имя». Замешкалась.
— Как твоя фамилия?
— Мартин.
Я написала на чеке его имя, вырвала листок из книжки и отдала Мишелю. Он удивленно посмотрел на чек.
— Слишком много.
— Двести — это круглая сумма, будет заметно. Если Эрик спросит, я не смогу ему объяснить. Сейчас это выглядит как чек за покупки или что-то в этом роде. На банковской выписке стоит только номер чека и сумма, а не имя и дата, когда он был выписан.
«Из-за Петера становлюсь специалисткой по денежным махинациям», — невесело подумала я.
— Спасибо, Симона! Ты просто ангел, — поблагодарил Мишель и ушел.
— Мишель?
Он вернулся из холла и взялся за дверной косяк.
— Мишель, Эрик вам заплатил. Я видела, как он дал деньги. Он заплатил твоему хозяину еще в понедельник. Сразу за две недели.
Мишель нахмурился.
— Ты уверена?
— Да, абсолютно.
Он что-то пробормотал себе под нос. С коротким «Salut» [55] вышел во двор. Я осталась стоять рядом с бюро. Эрика можно было укорять в чем угодно, кроме одного. Он всегда держал слово.
Все это означало только одно: Петер не платил парням. Во всяком случае, не всегда, не каждую неделю. Вину он перекладывал на клиентов.
— Симона!
Я посмотрела наверх. В дверях стоял Эрик. Приди он чуть раньше, оказался бы свидетелем моих расчетов с Мишелем.
55
Salut (фр.) — привет.
— Я пришел сказать, что уезжаю за теми двумя картинами и садовой скамейкой. Мишель поедет со мной, ему нужно в банк, а после я подброшу его до дома. Ты следишь за временем?
Он имел в виду детей. Была половина третьего.
— Слежу, — ответила я.
Эрик не уходил.
— Странно, да? Последний рабочий день.
Я кивнула.
— Нужно будет снова привыкать к тишине.
— Наступает замечательное время, Симона. Мы воспользуемся им на всю катушку. Может быть, получится поехать с детьми в Аркашон в эти выходные. Обещают двадцать восемь градусов. Отличная погода для пляжа.
— Да, здорово, — ответила я рассеянно.
— Ну ладно, мы поехали.
Комната Бастиана очень быстро превратилась в поле битвы. Разные провода в беспорядке валялись на полу вперемешку с игрушками, дисками, зачитанными комиксами и брошенной одеждой. Я собрала книжки и аккуратно расставила их в шкафу, рассортировала диски и сложила в стопку рядом с его маленьким телевизором. Опустилась на колени, чтобы достать вещи, брошенные под кровать, и положила их в пластмассовую корзинку для грязного белья.
Во двор въехала машина. Я услышала, как она остановилась, но не обратила на это внимания. Вероятно, это был курьер с каким-нибудь пакетом, а парни уже привыкли получать почту и расписываться за нее. В доме стояла приятная прохлада. Мне рассказали, что раньше стены специально делали такими толстыми, чтобы летом удерживать тепло снаружи, а зимой внутри. С корзинкой в руках я вышла в коридор и направилась в комнату Изабеллы, и вдруг услышала чьи-то шаги. Это не Эрик. Поступь тяжелее. И торопливее. На лестнице я лицом к лицу столкнулась с Петером Вандамом. Он уставился на меня с удивлением, как будто это я ходила по его дому, а не он по моему.